Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 16

За психологическими суждениями следуют суждения отношения (Relationsurtheile), те, в которых мыслятся представления отношений. Не все представления отношений суть познавательные акты, могут быть и эмоциональные представления отношений. Что же касается познавательных суждений отношения, то они могут быть следующие: 1) субъективно-логические отношения (установка равенства, тожества, сходства, единства, множества); 2) пространственные и временные отношения, куда входят пространственные Gestalturtheile, суждения о форме, и temporale Gestalturtheile, когда я, например, сравниваю отдельные временные части события в отношении их различной скорости; 3) отношения реальной зависимости, куда входят отношения причины и действия, средства и цели; 4) отношения экзистенциальные, в экзистенциальных суждениях, где имеется в виду установка объективной реальности известного явления (например, Вильгельм Телль существовал); 5) семантические отношения, отношения слова к обозначаемому объекту; 6) отношения функциональные, – под ними Майер разумеет нечто родственное понятию фиденциальных характеров у Авенариуса. Признание данного представления или суждения «знакомым», «виденным», «фантастическим», «вероятным», «сомнительным», «очевидным» и т. п. есть установка известного функционального отношения между познавательным процессом и его объектом. От таких познавательных функциональных отношений следует отличать: 1) чисто презентативные отношения, когда я просто созерцаю известное представление; 2) аффективно-функциональные отношения, когда я радуюсь чему-нибудь, ненавижу что-нибудь, сострадаю чему-нибудь и т. д., 3) волевые функциональные отношения, в актах хотения и желания, приказания; 7) последним видом отношений являются отношения основания и следствия. Майер полагает, по следам Брентано, что в суждениях отношения всегда имеет место объективирование, в том смысле, что отношение мыслится как объективная данность, к которой применимо выражение: «объекты второго порядка» или «объекты высшего порядка». Последний вид суждений, рассматриваемых Майером, – это суждения фантазии. Речь идет сейчас о познавательной фантазии – об эмоциональной речь будет впереди. Фантазия привходит в акты объективного познания и играет в них существенную роль. Во-первых, ее деятельность наблюдается в наших представлениях и суждениях о будущем (Zukunftsurtheile), затем в математическом мышлении, где мы конструируем понятия при помощи познавательной фантазии. Сюда же Майер мог бы отнести и так называемые трансгредиентные представления, т. е. мои представления об окружающей меня действительности вне кругозора непосредственного поля зрения (например, мое представление о расположении предметов в соседней комнате, о соседних улицах и т. д.). Но о них Майер ничего не говорит. Далее следуют представления чужой душевной жизни. Познание чужой душевной жизни получается не чисто ассоциативным путем и не путем традиционного, отлитого в сложные формы, заключения по аналогии, но путем непроизвольно совершаемого примитивного заключения по аналогии, опирающегося на инстинктивно осуществляемые индукции. Дифференциация живых существ от остальных идет у ребенка путем различения (вызываемого практическими, а не теоретическими побуждениями) объектов, произвольно действующих в окружающей среде, от остальных. 2) Одновременно с этим происходит у ребенка специализация, индивидуализация психического значения поступков определенного лица. Эти заключения Майера поразительно напоминают Балдвина, на которого он, однако, не ссылается. К суждениям фантазии нужно отнести и сообщенные суждения (Mitgetheilte Urtheile), т. е. те акты мысли, которые возбуждаются во мне извне путем речи или письма. Наконец, к области суждений фантазии следует отнести наши метафизические построения, наши концепции сущности вещей. В метафизических построениях суждения познавательной фантазии могут, однако, иметь и объективное значение. Метафизика не простое Begriffsdichtung (Ланге), не eine ungeheuere phantastische Spiegelung seines eigenen Selbst для человека (Дильтей), ибо возможна критическая метафизика. Путем гносеологического анализа мира явлений мы когда-нибудь доберемся и до его скрытого ядра – до вещи в себе. Явление указывает на существование транссубъективного Икса; познать его структуру, хотя некоторые положительные его черты, составляет задачу критической метафизики. Таким образом. Майер примыкает к тем философам, которые, как Паульсен и Фолькельт, видят в критицизме подновленную метафизику и в понятии «критической метафизики» не усматривают никакого внутреннего противоречия.

Набросав очерк психологии судящего мышления, Майер переходит к характеристике эмоционального мышления. И там, и здесь наблюдаются аналогичные логические процессы (и истолкование, и объективирование, и деятельность категориального аппарата), но общая тенденция в актах эмоционального мышления иная: познавательный процесс здесь затенен, отодвинут на задний план, не опознан как таковой, в нашем сознании совершается «reine Vorstellnngsgestaltung, nicht Auffassung», фокус внимания сосредоточен на практической цели, для которой познание является лишь побочным средством. Чтобы уяснить себе природу логических актов в эмоциональных представлениях, прежде всего нужно разобраться в природе чувствований. Интеллектуалистическая теория чувствований, сводящая их к соотношению представлений, совершенно несостоятельна. Теория Джемса-Ланге одностороння. Ощущения и чувствования первичны, они суть различные формы для выражения того же процесса в «Я», но при этом не надо еще упускать из виду волевой корень чувствований и познавательных процессов. Липпс прав, говоря «Gefühle sind Weisen des Ichgefühls». Против волюнтаристического понимания природы чувствований можно сделать два возражения: 1) Если чувствования всегда суть проявления воли, то как же быть с неприятными чувствованиями, которые, наоборот, идут в разрез с нашим стремлением; 2) часто бывает так, что мы достигаем чего-нибудь приятного, не стремясь к нему, когда, что называется, «Бог на шапку посылает». Оба эти возражения основаны на недоразумении. Дело в том, что, кладя волю в основу всех психических явлений, Майер не имеет в виду утверждать, будто всякому переживанию чувства предшествует актуальное желание его достигнуть, но лишь указывает на тот факт, что вся жизнь чувствований стоит непременно в определенном соответствии потребностям и стремлениям «Я», дифференцировавшимся из животного инстинкта самосохранения так же, как из этого инстинкта вырос и познавательный интерес. Возможны ли представления без чувственного тона или чувствования без познавательного коррелята? На оба эти вопроса Майер отвечает отрицательно. Так называемые индифферентные психические состояния надо понимать в относительном, а не абсолютном смысле – это психические состояния с неопознанным, лежащим ниже порога внимания чувственным тоном. В чувствованиях, с другой стороны, может отсутствовать представление объекта чувствования, но какие-нибудь элементы представления все же имеются в наличности. Что касается отношения чувствований к воле, то никакого особого Willensgefühl (Strebensgefühl) нет, но зато во всяком психическом акте есть волевая сторона. Переходя к вопросу о качественной стороне чувствований, можно сказать, что чувствования распадаются на столько классов, сколько существует различных стремлений (общих и индивидуальных, приобретенных и врожденных) в основной тенденции «Я» (Ichtendenz). Гедоническая теория чувствований, сводящая их все к чувствам удовольствия и страдания, несостоятельна: различия качеств следует относить не только к представлениям, но и к чувствованиям. В противном случае пришлось бы согласиться, что страдания при уколе пальца и потере близкого друга качественно тожественны. Чувствования заключают в себе три пары основных противоположностей, которые могут различно комбинироваться: приятное – неприятное, напряжение – разряд, активность – пассивность. Так, например, страх перед возможной нeпpиятнocтью есть неприятное чувство пассивного напряжения. Эмоциональные представления фантазии могут развиваться или на почве настроений – Stimmungsvorstellungen или на почве аффектов, но последнее возможно лишь при средней силе чувствований, и вот по какой причине. Аффекты разряжаются в выразительных движениях, последние ослабляют возбуждение, восстановляя равновесие в организме. Аффективные представления фантазии, разыгрывающиеся на фоне известного чувствования, также представляют известный (хотя и менее успешный) разряд чувствования, но эти две формы разряда исключают одна другую, ибо выразительные движения несовместимы с созерцательным характером аффективных представлений фантазии. Психологи различно высказываются о том, усиливается или ослабляется чувствование под влиянием аффективных представлений: по Вундту оно ослабляется, по Леману – усиливается. Майер полагает, что оба психолога правы: в обоих случаях замечается тенденция привести организм в равновесие: Wirklichkeitsgefühle перевоплощаются в Phantasiegefühle, но это не всегда приводит к желанному результату, если индивидуум наталкивается на задержку сильного желания. Так, например, сладострастные мечты могут усиливать половое влечение, так же печальная аффективная фантазия может усиливать печаль.