Михаил Жутиков - Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад

Познание мира посредством научного инструментария оказывается попросту иллюзией, разрушение живой его основы достается нам в реальное наследство.

Итак, преследуется ли нами, с одной стороны, «польза» или, с другой – «красота», результат научного синтеза оказывается плачевно одним и тем же…

Подчеркнем, что в этих выводах мы не опирались на предвзятое (то или иное) верование, но исходили исключительно из факта гибельного поражения природы; беглый экскурс к истокам предпринят единственно затем, чтобы установить его первопричину. Объяснимся с определенностью: практика, а не гносеология первична в нашем подходе. Речь о видимых всякому последствиях внедрения идей и методов науки, их реальном воздействии на природу и нас самих. Еще менее тщимся мы бросить тень на усилия мыслителей прошлого. Ни Галилей, ни Декарт – никто (почти) из великих основателей науки не мог видеть того, что не обнаруживало себя (исключением был Блез Паскаль). Но век наш поворачивает нас лицом к последствиям их трудов, век наш оказывается печально опытнее Декартова, не мы, а век побуждает усомниться в надежности их построек. Результат ревизии подтверждает опасения.

Если главная сила науки – в подтверждении ее практикой, а ее главная ценность – в предсказании практического результата, то практика нашего века – именно доведение природы до грани гибели – не подтверждает, а опровергает аналитические теории.

Ставя всегда частные, но всегда так или иначе благие, положительные цели, мы при научном посредстве достигли цели явно и ярко отрицательной, то есть, как ни говорите, обратной.

В согласии с тем самым приматом эксперимента над теорией, который в науке провозглашен критерием истины, мы должны определить математизированное естествознание как набор знаний (фактов, истин), суммарно опровергаемых практикой, следовательно, ложных. Это опровержение имело место всегда, оно идет непрерывно в веках, незаметное поначалу и нарастая, делаясь убедительнее по мере роста опасности (словно давая нам шанс догадаться, понять нечто самим) – но идет как будто и все мучительнее, точно ослабевая от безнадежности борьбы, или в нарастающем раздражении, словно теряя надежду достучаться до нашего разума – и не оставляя, однако ж, попыток!

Можно ли не увидеть здесь хотя бы аналогии с любящим отцом?! Покуда дитятко выкладывает домик из кубиков, отец лишь гладит его по головке, похваливая. Но если для своего строительства подросший сынок, уверовав в свою логику, к тому же подтверждаемую прежде отцом, примется выворачивать камни из настоящего дома, тут уже и любящий отец накажет отпрыска – и даже именно любящий накажет, – но и внушит, будет пытаться втолковать!..

Уверовав в убедительность научных выводов, мы вплоть до минувшего века не обращаем серьезного внимания на то, что, внедряя эти выводы в практику, мы насилуем материал реальности – природы и общества, людей и твари, водоемов и лесов, атмосферы и океана, на необратимость насилия, на уже разрушение дома – и вот близки к тому, что золотая рыбка природы оставит нас, как дуру старуху, у разбитого корыта.

Истина вся – перед нами, тянет к нам руки. Мы рубим их, но тянутся новые. Природа устает терпеть и ждать. Она слабеет, ропщет, она страдает. Она накажет нас за бесконечное оскорбление, надругательство: чаша наполнена. Мы находимся не «на пороге» экологической катастрофы, как по привычке пугают, но уже за ним, на относительно пологом ее участке, когда гибнет невидимый просвещенному взору мир: водные и почвенные микроорганизмы, насекомые. Завтра придет черед тех, кто питается самими этими организмами или продуктами их жизнедеятельности, затем – лавинообразный свал, откуда возврата нет. Много ли проку будет от заводов по производству чистейшей питьевой воды, если прекратится совершенно от неизвестных причин, сама собой, к примеру, работа бактерий? Сегодня технологи и ученые, подобно страусу, прячут головы в песок, выставляя наружу самое основательное, что у них есть, – свои «школы» – в расчете ошеломить зрелищем опасность. Напрасно: она не впечатлительна, как леопард или пума. Опасность – увы и наконец! – смертельна.

«Чудесного» будущего нет. «Внуки» не будут «жить лучше»; вот мы и есть эти внуки. Как бы ни жаждалось чуда, будущее, на которое можно рассчитывать, – это развитие сил, заложенных в сегодня. Сегодня аналитическая наука, обладая интеллектуальным превосходством, могла бы отклонить человека от направленности безоглядного паразитизма – вместо того она укрепляет в нем эту направленность. Как докучный посредник, стоит она между человеком и природой, завлекая его игрушками – авиацией, роботами, межпланетными станциями – и пятясь, чтобы прикрыть изрубленные леса, разрытые котлованы и потравленные поля и реки. Подобно негодяю, сажающему подростка «на иглу», приучает она своих жертв к «благам» цивилизации, маня их поочередно электрификацией, «термоядом», клонированием, материальным бессмертием, «неисчерпаемыми» источниками энергии, бесконечным досугом, идеей жить без духовного труда – клоком сена, привешенным впереди бегущего осла.

Если цель познания – благо, то, судя по результату, не остается попросту ничего иного, как признать ошибочность самого научного метода в познании, то есть недостижимость посредством этого метода цели познания.

Ставя как будто одни положительные, но неизменно узко понимаемые (и неизбежно таковые в будущем) цели, научное знание не в частях, а в целом отвергнуто практикой нашего века, ибо по достижении их внутри природы выстроен – и с неизбежностью должен был быть выстроен – сугубо враждебный ей активный саморазвивающийся мир, по-своему убежденный в своей правоте, – поистине подобно тому как (если бы это было вероятно) убеждена в своей «правоте» раковая опухоль, покуда не упрется своим развитием в стенки трепещущего тела жизни, пожрав то, на чем держалась сама.

И причина этого поистине проста.

В жизни, реальности, природе, истине, тайне – пусть каждый выберет синоним себе по душе – нет вовсе второстепенного. Аналитический метод в науке попросту ложен в своей основе. Вот «только и всего».

Не генетика с кибернетикой, как невинно полагали наши вожди, но вся аналитическая наука в целом есть в известном смысле «лженаука».

И хотя эта причина может быть выдвинута лишь гипотетически, в ее пользу говорит то, что она исчерпывающе объясняет порочность дальнейшего развития технологических структур. Это развитие находит свое нынешнее разрешение, по предположению, уже в злокачественном перерождении – тем самым, гипотетический диагноз и гипотетическая причина смыкаются, укрепляя взаимное обоснование.