Михаил Жутиков - Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад

4. Это перерождение очевидным образом обнаруживается в ХХ веке с его резким, взрывным ростом производства энергии и соответственным ее выбросом в виде тепла, проникновением в микромир и наследственность, химическим и генетическим синтезом, испытанием и гонкой новых вооружений, проникновением в ближний космос и т. д. Однако исподволь, как тенденция, оно довлело над новейшим развитием всегда, начиная с ХVII столетия: по мере удаления от астрономии и механики научный метод познает все меньшую долю реальности, а внедрение результатов познания несет все большую угрозу жизни. Можно говорить о качественной деградации научного предвидения: ошибки предвидения становятся все вероятнее, а их последствия – все колоссальнее (это относится не только к научно-техническим, но и к научно-социальным, научно-биологическим и другим формам синтеза). Значение ХХ века в том, что он выявил порочность этого развития с несомненной ясностью.

5. Причина фатального расхождения «науки с жизнью» глубока и вместе проста: она коренится во «взломном» характере научного анализа, расчленяющего Целое в силу необходимости математического (вообще логического) его описания. При этом выделяется часть его, произвольно полагаемая главной, всем остальным пренебрегается как второстепенным. Работа теории (равно и ее коррекция и «проверка») касается в дальнейшем не явления, а его модели (аналитической идеи ). Само по себе это поначалу не наносит ущерба внешней природе, однако содержит искус, который очень скоро потребует «законного продолжения»: внедрения «очищенной» аналитической идеи в практику. (Но постепенно нарастает и ущерб, наносимый уже проверкой теории, достигая уровней ущерба от атомных и термоядерных испытаний середины века).

6. По мере последующего внедрения в практику аналитическая идея, становясь сама реальной , вступает во взаимодействие с бесчисленным «второстепенным», о коем не ведала, то есть фактически со всей действительностью, которая, борясь за полноту своего существования, прямо или исподволь противостоит ей, порождая результат, скрыто или явно обратный поставленной нами цели. Примеры подобного противоборства с достижением результата, в длительной перспективе обратного нашей цели, неисчислимы (из ближайших нам катастрофических назовем Арал, Чернобыль, строительство научного коммунизма). Сказочный джинн исполняет наши желания – но так, что впору забирать их обратно.

7. Противостояние нарастает по мере усложнения нашего знания и нашего вмешательства – от незаметного (механика) до полного отторжения; с углублением предмета анализ делается все более изощренным и блистательным в своей работе с абстракциями, но разрыв практики с ожидаемым и уровень опасности растут. Еще менее аналитически предвидим оказывается результат воздействия на земную жизнь сразу многих научно-технологических (научно-биологических, научно-социальных, вообще «наукопроизводимых» новаций). Окончательной реальностью становится построение синтетического мира, враждебного земной жизни (следовательно, человеку). В терминах теологии, суммарный результат научного синтеза выступает как своего рода наказание Господне за торжество (гордыню) аналитического (расчленяющего) знания: на месте познания оказался подверстан лукавый искус…

8. Если принять сказанное, то общественная практика, в суммарном итоге, отвергла научно-аналитический путь познания, – ибо наука как таковая не ставила и не могла ставить целью сокрушение Живого посредством строительства внутри него враждебной ему структуры. Согласно главному научному же критерию – примату эксперимента над теорией (достигнутого – над ожидаемым), научный метод не достигает цели познания (блага), то есть является ложным. Приходится заключить, что научные законы не могут быть законами природы, но в лучшем случае суть никак не более, чем фрагменты их поверхностного слоя.

9. Однако этих законов, т. е. уже этих фрагментов, оказывается совершенно достаточно для строительства искусственного мира, в котором их правота как будто непререкаема (как правота закона Ома в радиосхеме) – но только сам этот искусственный мир как целое с углублением знания делается более и более враждебен жизни! Зародившись однажды, он развивается по собственным законам, во всеоружии своей самодостаточной логики наползая на беззащитную земную жизнь и ныне угрожая уже ее основаниям. Можно сказать, что, будучи изъят из живого сущего, вне его, закон как бы омертвляется, становясь основой искусственного мира, т. е. что аналитическая наука во главе с математикой омертвляет истину. Ложь заключена не в «законе Ома», а в том, что в живоморганизме природы он действует наряду с триллионом других, неведомых нам – одновременно и с тем же правом! – в мертвом синтетическом мире довлеет расчлененная логика. С полным правом можно заключить, что аналитическое «познание» с его математическим аппаратом является в точном смысле слова мракобесием.

10. Можно видеть, что аномальное технологическое развитие является на самом деле закономерным тупиком математизированного (вообще логизированного) описания природы, а не «ошибками» или «просчетами» его. (Заметим, к слову, что посредством логики разум, быть может, «свертывает» познание в целях самосохранения, мы же принимаем это за продвижение к цели). Отделяя «второстепенное» и расчленяя неделимое (изучая произвольную в сущности абстракцию) – подменяя бесконечное конечным и обуживая истину до ее проекции – научный анализ познает не мир, а его неживое подобие, своего рода «подобие куклы». Бездушно-механическая «кукла», порождение соответствующего синтеза, между тем, совсем не безобидна, и ее зубы заостряются на наших глазах. Для поддержания своей искусственной жизни синтетический мир востребует все новых площадей, все большей энергии, все новых духовных сил.

11. Таким образом, аналогия со злокачественным физиологическим новообразованием оказывается отнюдь не только внешней и совсем не поверхностной: сравнительная простота алгоритма позволяет обеим структурам развиваться ускоренно за счет окружающего функционального Живого, прорастая в его ткани – пока та и другая не упрутся в стенки трепещущего тела жизни, пожрав то, на чем держались сами. Можно с определенностью заключить, что глубинное происхождение обеих структур – информационноепоражение, которое является, таким образом, первичным(не перегружая «медицинский» акцент, все-таки отметим, что другие тяжелые патологии, отчасти сходные по проявлениям, имеют не информационный, а привнесенный внешний – паразитарный – источник поражения; доброкачественная же опухоль локализуется организмом).