Дмитрий Кайгородов - Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц

Дрозды: 1 – деряба; 2 – белобровик; 3 – певчий; 4 – рябинник; 5 – черный

Так как черный дрозд выводит детей большей частью два раза за лето, то его пение можно нередко слышать еще во второй половине июля. При беспокойстве он издает отрывистые «чак-чак», при сильном же возбуждении стрекочет совсем сходно с певчим дроздом «кикс-кикс-кикс». Черный дрозд – большой любитель винограда, за что нередко расплачивается своей жизнью от рук неразумных и жестоких виноградарей.

Несколько крупнее черного дрозда [175]. Оперение старого самца матово-черное, с серой каемкой на каждом перышке; на верхней части грудки находится белый или сероватый пояс. Самочка окрашена точно так же, но только черный и белый цвета у нее менее чисты и резки.

Родиной белозобого дрозда являются у нас лишь Крайний Север (Лапландия) да Кавказские горы. В остальных местностях этот красивый дрозд появляется пролетом – осенью, зимой и весной – и представляет собой весьма редкое явление. Несколько раз наблюдался под Петроградом, в пролетное время.

Поменьше черного дрозда [177]. Гнездится в горах Крыма и Кавказа, а также кое-где и в Польше (куда проникает с Карпат). Окрашен весьма красиво: голова и шея голубовато-серого цвета, спина белая, грудь и брюшко великолепного ярко-ржаво-красного цвета, в каковой окрашен также и хвост (кроме двух средних, серо-бурых, перьев); клюв черный. Любимыми местами его пребывания являются скалы и каменные россыпи, по которым он с большой ловкостью бегает. Принадлежит также к числу первоклассных певцов и обладает талантом пересмешничанья.

Маленькая, серенькая птичка с большими черными глазами. Великолепный, не имеющий себе равных певец. Любимец майской ночи, очаровывающий своими бесподобными песнями даже самые жесткие сердца и зачерствелые души. Художник-музыкант, вдохновитель поэтов и композиторов всех времен и народов.

Это удивительное Божье творение, это маленькое чудо пернатого царства, этот несравненный «певец любви» называется соловей.

Давно уже жаворонки разливают серебристые потоки своих песен над полями и нивами. Давно уже сады и рощи оживляются звонкими раскатами песен зябликов. Давно уже лес оглашается звучными строфами певчего дрозда, поющего под аккомпанемент целого хора разноголосых певунов, прилетевших в свите таинственной царицы – красавицы-весны. Но до сих пор все еще чего-то недоставало: не было главного «капельмейстера», не было самого «великого маэстро», с появлением лишь которого раздастся настоящий величественный и великолепный гимн богине-весне – гимн «торжествующей любви»…

И вот он явился – этот «великий маэстро»: явилась маленькая [179], серенькая птичка, с большими, умными черными глазами – явился соловей! Явился он, по обыкновению, ночью и тотчас же –

По народной примете, соловей начинает петь, «когда напьется воды с березового листка» (то есть когда у березы лист настолько развернется из почки, что на нем может уместиться капля росы), и примета эта совершенно верная. У нас, под Петроградом, время это приходится на заурядную весну на первые дни мая. Сначала прилетают самцы, а спустя дней пять-шесть и самочки. В первое время по прилете соловьи поют преимущественно по ночам, днем же лишь изредка насвистывают небольшие фрагменты из своих песен. Не будучи вовсе ночной птицей, соловей превращается на это время в ночного певца, для того чтобы песней своей извещать и приманивать летающих по ночам самочек (во время весеннего прилета и осеннего отлета соловьи летят только по ночам). Когда же начнется витье гнезд, тогда песни поются больше днем, а также в утренние и вечерние зори. Впрочем, некоторые соловьи так и остаются преимущественно ночными певцами, и это большей частью бывают лучшие мастера пения.

Самый разгар соловьиного пения приходится на время витья гнезд и кладки яиц. Время это совпадает у нас с цветением ландыша и сирени. С отцветанием сирени ослабевает и соловьиная песня, а к 15 июня и вовсе умолкает. «Певец любви» замолк, и мы не услышим его более – до следующей весны!

Любимыми местами пребывания соловьев являются поросшие ивовыми и другими кустами долины рек, полевые болота и вообще всякого рода кустарники вблизи проточной или даже стоячей воды, а также большие сады и парки. Только в этих последних, для того чтобы в них держались соловьи, должны быть глухие, запущенные и поросшие кустами (в особенности крыжовником и смородиной) уголки, в которых не убирается опавшая прошлогодняя листва: под прикрытием кустов соловей безопасно будет вить свое гнездо на земле или невысоко над нею, в прошлогодней же листве будет копошиться, разыскивая в ней, подобно дроздам, свой корм, состоящий из различного рода червей, гусениц, личинок, небольших жучков и других насекомых. Осенью соловьи охотно едят также и разные ягоды, в особенности бузину.

По земле соловей прыгает на манер дрозда – большими, смелыми скачками. При этом после каждых трех-четырех прыжков останавливается и, грациозно выпрямившись и вздернув свой довольно длинный хвостик высоко над крыльями, оглядывается вокруг – так, как это делают дрозды, которым соловей приходится весьма близким родственником.

Во время пения соловей сидит большей частью невысоко, всегда насупившись, как бы сгорбившись, свесив крылышки, и позволяет обыкновенно близко подойти к себе. Вообще соловей – птица доверчивая и не строгая, а потому легко идет во всякие западни и ловушки.

Гнездо соловья не представляет собой особенно искусной постройки. Снаружи оно состоит обыкновенно из сухих прошлогодних листьев, внутри же – из тонких, сухих травок и былиночек. Самочка кладет в него пять-шесть одноцветных серовато-зеленых яичек. Высиживание продолжается 14–15 дней; птенчики выкармливаются гусеницами, личинками и червячками. В конце июня молодые соловушки вылетают из гнезда – в сероватом оперении, с бурыми крапинками; взрослые же вскоре после этого начинают линять. Соловей делает только один вывод в лето; ко второму он приступает только в том случае, если первый был кем-нибудь разорен.