Вадим Радаев - Как организовать и представить исследовательский проект. 75 простых правил

Из наших рассуждений вытекает еще одно правило.

Правило 72. В настоящее время не существует никаких других теории, кроме западных.

И в этом нет ничего обидного или посягающего на национальное достоинство. Просто научные теории в том виде, в каком мы обучены их воспринимать и воспроизводить, являются плодом западного рационализма. Это придумано не нами, и повернуть историю вспять вряд ли возможно. Так, например, и правила игры в большой теннис тоже выдуманы не нами. И, может, даже кому-то из нас эти правила не нравятся – площадка кажется длинной, сетка высокой, джентльменское поведение игроков на корте слишком манерным. И что же нам теперь делать – отказаться от этой игры? Или начать навязывать свои правила?

Означает ли это, что у нас полностью отсутствует всякий выбор? Нет, выбор есть – можно отойти в сторону. Есть масса других способов чудного времяпрепровождения – медитация, вчувствование, вглядывание, вживание, наконец, можно заняться прикладной деятельностью. Но если мы все же претендуем на статус исследователя, то придется считаться с существующими правилами и вдобавок смириться с тем, что они придуманы не нами. А значит, в том числе учить иностранные языки и читать «чужие» книги.

Итак, мы обречены на то, чтобы работать с западным концептуальным аппаратом. Возникает вопрос: как с ним работать?

Обращаться с западными концепциями можно по-разному. Первый путь – простое подражание и копирование, когда работы делаются по заимствованному образцу, без особых фантазий. Так трудится, словами А. Богатурова, «поколение переводчиков». Второй путь связан с производством «экспортных вариантов». В этом случае работы делаются по актуальной российской проблематике, непременно интересующей западного читателя или заказчика, и подгоняются под каноны, которые позволяют надеяться на их заведомое одобрение. Видимо, следует по аналогии назвать этих ученых «поколением экспортеров». Есть и другие производные формы, которые иногда граничат с интеллектуальной проституцией, IO при этом требуют достаточно высокого профессионализма, ибо соблюсти означенные «экспортные» каноны все же не так просто – нужно специально учиться, целенаправленно двигаться в этом направлении.

Теперь возьмем более интересный случай, когда исследователь не подстраивается ни под кого в грубой и прямолинейной форме. И здесь мы сталкиваемся с набором клише, которые серьезно затрудняют работу. Посмотрим на эти клише, взяв в качестве примера популярную теорию рынка. Рассуждения российских теоретиков, как правило, строятся на следующих стереотипных предположениях.

1. Рынок есть система хозяйственных отношений, которая существует в развитых западных обществах и отсутствует в российской экономике.

2. Предлагаемые нам образцы западной теории рынка отражают реалии развитых стран, а российские реалии отражают очень слабо.

3. Российская экономика находится в процессе перехода к рынку, и процесс этот рано или поздно будет завершен.

4. Западная теория рынка предлагает идеальную модель, которая описывает то, к чему мы должны прийти через некоторое время, если не допустим грубых ошибок.

5. До завершения этого перехода нам нужна своя, российская теория переходного процесса.

Все эти стереотипы исходят в конечном счете из одного базового предположения, что теория является отражением реальности. Сегодня она отражает чужую жизнь, завтра в результате наших направленных усилий она будет отражать нашу собственную жизнь, которая «подтянется» до своей идеальной формы. Это придает теории некий мистический характер – «второй реальности». И порождает очередное досадное заблуждение. Почему мы думаем, что эта концепция отражает некие западные реалии? Ведь давно известно, что концепция рынка – это аналитический конструкт, изображение идеального типа, который в подобном виде никогда и нигде не существовал и не будет существовать. А в качестве идеального типа данная концепция одинаково применима и на Западе, и на Востоке. Только результаты ее применения будут разные. Но они и не должны быть одинаковыми.

Чтобы подойти к альтернативному выводу, рассмотрим изучаемую реальность в виде не слишком строгого метафорического образа. Представим, что мы находимся в темном помещении, где на столе лежит плохо различимый предмет. Никакой теории как «отражения реальности» у нас пока быть не может, могут быть только голые догадки, ибо мы фактически ничего не видим. «Зеркало реальности» демонстрирует полную темноту. Для того чтобы увидеть объект нашего интереса, мы берем фонарь, направляем луч света и обнаруживаем, что перед нами красивый кокосовый орех. Мы пока ничего не знаем о содержимом этого ореха, но хотим знать, какой он на вкус и есть ли в нем для нас какая-то польза. Фонарь нам уже ничем не поможет. Если теория – это «отражение реальности», т. е. своего рода зеркало, то мы должны поднести это зеркало к ореху и увидеть его отражение с разных сторон. Многое ли это добавит к нашему знанию? Не очень многое. Ибо для того чтобы продвинуться в понимании, на данном этапе надо совершить более грубую операцию – взять нож и расколоть орех пополам. И тогда мы получим возможность узнать что-то о его полезных свойствах.

Интересно, что ни фонарь, ни нож не являются никакими отражениями реальности. По удачному метафорическому определению экономиста Дж. Робинсон, теория – это ящик с инструментами. Эти инструменты – лишь орудия, при помощи которых мы целенаправленно воздействуем на реальность, представляя ее понятным для нас образом. Так вот, теории и другие аналитические конструкты служат не слепком с реальности, но скорее ящиком с инструментами, которые подбираются нами в зависимости от поставленной задачи. Инструменты – другая по характеру реальность, которая используется нами для изучения объекта. Только мы не воздействуем на него физически, а высвечиваем и «раскалываем» объект с помощью предположений о наиболее значимых связях и факторах, объясняющих эти связи.

Используя данную метафору, вернемся к рассмотрению сформулированных выше пяти стереотипных постулатов о применении концепции рынка. Из них следует общее заключение, которое, смею утверждать, разделяется абсолютным большинством социальных исследователей: западные теории должны адаптироваться к российским реалиям.

Мы слышим это утверждение на каждом углу как нечто само собой разумеющееся. И это довольно неприятное заблуждение с точки зрения его последствий для исследовательской работы.