Владимир Ларичев - Поиски предков Адама

В докладе, прочитанном в 1864 году на конгрессе Британской ассоциации наук в Норвиче, Баск заявил, что гибралтарский череп принадлежал человеку неизвестной расы. Судя по всему, он близок неандертальцу и потому позволяет полнее представить особенности строения черепа троглодита — у него сохранились лицевая часть, затылок и база. Объем мозга составляет 1200–1296 кубических сантиметров.

Выводы Баска не показались участникам конгресса убедительными. Ведь, как и Фульротт девятью годами раньше, он не мог сказать ничего определенного относительно главного — какой эпохой следует датировать находку. Правда, Баску удалось собрать в районе Гибралтарской скалы кости вымерших животных ледниковой эпохи, но он геолог и сознавал слабость своей позиции — ведь останки фауны найдены вне пещеры, а лейтенант Флинт не заметил, а вероятнее всего, просто не подумал собрать кости животных, которые, возможно, откопали вместе с черепом. Туман сомнений не рассеивался, хотя, судя по всему, наступало новое время. К тому же русские войска не высаживались у скалы Гибралтар, и раненый казак не мог заползти в пещеру, где теперь располагался карьер Форбес! Доклад Баска привлек внимание анатомов. Когда он в 1869 году подарил череп из Гибралтара королевскому колледжу хирургов, то его изучением занялся сначала Хью Фальконер, а затем с особым пристрастием и вниманием — французский антрополог Поль Брока. Вскоре стало ясно, что от находки Флинта не отделаешься шутками. Фальконер пришел к заключению, что череп принадлежит представителю вымершей расы. Поэтому он предложил выделить еще один вид первобытного человека помимо неандертальского, назвав его «человек гибралтарский».

Итак, к началу 70-х годов у homo sapiens обнаружилось сразу два предполагаемых предка — неандерталец и гибралтарец, причем не исключалась возможность, что оба они представляют сходную разновидность древнейших людей, которую по праву первооткрывателя следовало бы назвать одним именем — неандертальцы.

А тем временем подоспели новые, поразительные по неожиданности удачи. В 1856 году знаменитый бельгийский геолог Е. Дюпон начал раскопки пещеры Троу де ла Нолетт на левом берегу реки Лэйзи около города Динанта. И там, в грунтовых слоях, где часто встречались примитивные каменные орудия и кости давно вымерших животных, ему посчастливилось обнаружить клык, локтевую кость и большой обломок нижней человеческой челюсти, лишенной зубов. Последняя находка возбудила не меньше страстных споров и противоречивых откликов, чем в свое время открытие черепа в гроте Фельдгофер.

Когда челюсть попала в руки антропологов, ее броские анатомические особенности произвели сильное впечатление. Она была непривычно больших размеров, значительной массивности и обладала необыкновенно грубым рельефом, который ярко характеризовал исключительный по мощи жевательный аппарат человекообразного существа, хозяина пещеры. Такой челюстью, как на гранитных жерновах, можно было перемалывать не просто грубую пищу, но, пожалуй, и кости. Не ее ли зубы раздробили те из них, что встречались в слое вместе с каменными орудиями? Вряд ли следовало удивляться подобным мыслям — альвеолы, гнезда для зубов, особенно те из них, в которых некогда размещались коренные, были просто огромных размеров. Можно представить, какие зубы удерживала челюсть!

Но больше всего волнений вызвала область подбородка. Специалисты вначале отказывались верить глазам: подбородочный выступ у челюсти из пещеры Троу де ла Нолетт отсутствовал! Но такое наблюдалось до сих пор лишь у антропоидов (человекообразных обезьян). Невероятно! Неужели обезьяна выделывала орудия и жила в пещере на берегу Лэйзи?

Но во-первых, клык и локтевая кость принадлежали скелету homo, во-вторых, обезьяна — теплолюбивое животное и не могла существовать в одних условиях с гигантами ледниковой эпохи, и, наконец, в-третьих, челюсть, несмотря на ее грубость, все же относилась по типу к человеческой, но не к антропоидной. Пещеру, несомненно, заселял первобытный охотник, но столь же отличный по облику от homo sapiens, как примитивны его каменные орудия в сравнении с продукцией индустрии века пара и электричества.

Изучением челюсти, найденной Дюпоном, занимался вначале Прюнер-Бей, тот самый, кто заявил в свое время, что черепная крышка из Неандерталя принадлежала старому кельту, да к тому же еще идиоту. На сей раз, публикуя результаты исследования находки из Троу де ла Нолетт, он воздержался от легкомыс-ленно-иронического тона. Человеческая, но с обезьяньими особенностями часть черепа найдена в ходе безукоризненно проведенных раскопок в точно зафиксированном слое, который костями мамонтов и носорогов датировался ледниковой эпохой. У Дюпона было все, чего так недоставало Фульротту. Чтобы возвестить полный триумф идей Фульротта, Прюнер-Бею осталось сделать вывод, что челюсть из пещеры Бельгии и череп из грота Рейнской Пруссии представляют костные останки одного типа первобытного человека. Счастливое «озарение» снизошло, однако, не на него, а на известного французского натуралиста Е. Т. Гами, который давно разрабатывал проблемы «палеонтологии человечества»: черепная крышка из Неандерталя с убегающим лбом и массивными надглазничными валиками и челюсть из Троу де ла Нолетт, лишенная подбородочного выступа, принадлежали черепу представителя людей «одной, так сказать, расы», жившей в пещерах Европы в ледниковое время!

Казалось бы, заключение, высказанное Е. Т. Гами печатно, устраняло наконец преграды к признанию выдающегося значения открытия, сделанного Фульрот-том четырнадцать лет назад. Тем более что в том же году во Франции в пещере Гурдан, расположенной на территории департамента Верхняя Гаронна, удалось извлечь фрагмент челюсти, похожей на ту, которую нашел Дюпон. Вместе с нею сохранились обломки лицевых костей, и они оказались сходными с соответствующими частями гибралтарского черепа.

Как бы не так, хотя возражения не отличались новизной: ни неандертальский, ни гибралтарский череп невозможно датировать точно, поскольку вместе с ними не найдены кости ископаемых животных; тот и другой найдены без нижних челюстей, поэтому нельзя с уверенностью утверждать, что находкой в Троу де ла Нолетт представлен неандерталец. Следовательно, челюсть из бельгийской пещеры, хотя она и найдена вместе с костными остатками фауны ледниковой эпохи, не определяет древности останков людей из грота Фельдгофер и пещеры карьера Форбес. Никто из серьезных исследователей не рискнет утверждать, опасаясь прослыть фантазером, что предугадает, каким окажется череп, у которого была такая обезьянья челюсть. Разве есть закономерности, позволяющие предсказывать контуры всей структуры по незначительной части? Правильнее предположить, что череп человека, вместилище разума, и десятки тысячелетий назад выглядел так же, как сейчас. Можно, в крайнем случае, допустить, что челюсть нашего предка напоминала некогда обезьянью, но мозг этого существа размещался в черепной коробке, которую без существенных изменений наследовал homo sapiens.