Рен Марк - Рен Т. Марк А. Рифлинг Месс-менд - вождь германской ЧК

Маша бросилась к зеркалу, натянула маску и снова превратилась в молодого робкого индуса. Она схватила маленький чемодан, торопливо раскрыла его — большим прыжком кролик выскочил из чемодана. Она хотела его поймать, он ускользнул, дверь не была плотно прикрыта, кролик исчез. Маша бросилась за ним — его и след простыл.

Бьянки опустился на стул. — Теперь мы пропали, — прошептал он. Он ударил кулаком по столу: — Не этого мы ждали, мы не сдаемся. Мы еще поборемся. Они так легко от нас не отделаются!

Он снял свои роговые очки, поставил их на пол — они превратились в лифт (теперь читателю ясно, для чего все коммунисты носят роговые очки) — и исчез в бездну вместе со своими сообщниками.

Было половина одиннадцатого вечера, когда руководитель и главный начальник по борьбе с Чека, действительнейший высочайший тайный советник Ландфогт закончил просмотр протоколов. Он зевнул несколько раз, закурил папироску, чтобы успокоить нервы после чтения волнующих рапортов о новых планах государственного переворота, замышляемого коммунистами, облокотился на спинку стула. Он почувствовал страшную сонливость, страшную усталость — и погрузился в сон. Когда он пришел в себя, вокруг него была полная тьма. Он инстинктивно протянул руки вперед, где должна была находиться настольная лампа, его руки коснулись чего-то холодного, мокрого, как будто стены погреба. Вдруг он заметил, что лежит на земле. Он вскочил на ноги, начал шарить по карманам, ища спички, зажег их и с удивлением убедился в том, что находится в большом погребе. Как он сюда попал?

Несомненно, всякий другой на его месте растерялся бы от ужаса; но Ландфогт недаром завоевал себе репутацию самого храброго, неустрашимого и хладнокровного полицейского в Европе, подготовленного ко всяким случайностям. Это дело рук коммунистов! Это было первое, что пришло ему в голову. Этим соображением Ландфогт лишний раз доказал свою блестящую находчивость, которая ему никогда не изменяла. Он начал насвистывать первые два такта своей любимой песенки «Гакенкрейц в Штальгейме» и вскоре перешел на мотив еврейской свадебной, погрузившись в сентиментальные воспоминания о своей родине. — Сейчас мы примемся за дело, — подумал Ландфогт и звучно сплюнул. — Я не я! — Он ощупью нашел дорогу и, наконец, достиг двери. Она оказалась запертой.

Но и это неприятное открытие не лишило его присутствия духа. Он вынул из кармана жилета маленькую гранату, которую он всегда носил при себе для таких случаев. Он вложил шашку в замочную скважину, прикрепил к ней фитиль и поджег его. Прошло несколько секунд, раздался страшный взрыв, тяжелая железная дверь разлетелась на мелкие куски, как гнилое дерево. Ландфогт увидел лестницу, ведущую наверх. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как к нему бросилась толпа агентов и полицейских. Погреб, в котором он проснулся, оказался погребом управления. Он посмотрел на часы: с того времени, как он заснул наверху в своей комнате, прошел ровно час.

В течение нескольких минут Ландфогт узнал обо всех необычайных, волнующих событиях, которые произошли за этот час в Берлине. Он немедленно наметил план действий.

Он велел принести в свою комнату труп неизвестного, найденного на Вильгельмштрассе, и вызвал по телефону самых известных в Берлине судебных врачей для того, чтобы они произвели освидетельствование трупа. Вскоре они приехали и сосредоточенно принялись за дело. Но минуты текли за минутами, в течение получаса врачи выстукивали труп и осматривали его со всех сторон — но не могли установить причину смерти. Труп был перевезен в анатомический институт; было произведено вскрытие под руководством профессора X. Вскрытие тоже не дало никаких результатов. Удалось только установить, что смерть произошла несколько часов тому назад. Больше ничего. Личность убитого осталась невыясненной. Самым загадочным было то, что глаза трупа были все так же широко раскрыты, и вокруг перекошенного рта застыла ужасная улыбка. — В тот момент, когда он умер, он, но всей вероятности, смеялся, — сказал профессор. — Все тело искажено и сведено смехом, и все-таки нельзя установить, каким образом смерть наступила так внезапно. — Странно.

Ландфогт присутствовал при вскрытии. Он задумчиво попрощался с врачами и поехал в управление. На Фридрихшттрассе он остановил автомобиль, вышел и отослал шофера домой. Он повернул обратно и пошел вдоль Линденштрассе по направлению к Бранденбургским воротам.

Не было никакого сомнения — это было делом рук коммунистов. Ландфогту было известно то, что в этот момент не знал еще ни один человек в Германии. Мертвец с Вильгельмштрассе был почти двадцать пятым случаем за последнюю неделю. Ландфогт хотел избежать паники и не предал огласке того, что с недавних пор по всем городам Германии ежедневно находили новые трупы. Причину смерти нигде не удалось установить; но во всех случаях был одни общий признак: у мертвецов были широко раскрыты глаза, и ужасная усмешка искажала их рот.

Погруженный в глубокие размышления, Ландфогт шел вперед, не замечая пути. Он чуть не наткнулся на молодого парня, который шел за ним уже несколько минут.

— Лучший игорный дом, господин, — пробормотал мальчишка. — Осмелюсь вам предложить. Самые высокие ставки.

В Ландфогте проснулся полицейский. — Проводи меня, — сказал он.

Парень позвал извозчика. Вскоре они очутились на Тиргартенштрассе. Он остановил экипаж, свернул с Ландфогтом в боковой переулок, тихонько засвистел. Перед ними раскрылась маленькая боковая дверь знатного замка.

Лакеи в ливреях сняли с тайного советника пальто и шляпу и ввели его в игорный зал. Вокруг большого стола сидело около пятнадцати человек, различного возраста и внешности. Казалось, клуб принадлежал к числу очень приличных; мужчины были во фраках и смокингах, дамы в роскошных вечерних туалетах, сверкали и переливались бриллианты и жемчуга, и на столе шелестели большие банкноты, передвигались с одного края на другой; они выросли в небольшую горку перед одним молодым человеком, который производил впечатление иностранца и в настоящее время держал банк.

Ландфогт остановился за стулом одного пожилого господина, который, очевидно, был в большом проигрыше. Перед ним лежал на столе пустой бумажник: он передал банкомету чек на большую сумму.

— Само собой понятно, господин директор. Ваш банк имеет большие связи и пользуется полным доверием. Вы можете спокойно платить чеками на какую угодно сумму. — Молодой человек говорил с заметным восточным акцентом. Он протянул банкиру карты. Банкир вытащил девятку. Остальные игроки вздохнули с облегчением. Может быть, теперь директору удастся выиграть.