Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

Дальнейший смысл реформ Урукагины состоит в том, что он пытался извлечь поддержку своей власти, основываясь на принципе, который очень отличался от всего, что было раньше. Предыдущие монархи хвастались своими военными успехами и горами трупов, оставленными ими на поле боя. Одни, похороненные в царских могилах Ура, при жизни оправдывали собственную власть своим почти божественным статусом, другие основывали законность их пребывания на троне исключительно на страхе, который они внушали подвластному им народу. Теперь же мы видим что-то совершенно новое: тексты наводят на мысль, что Урукагина хотел, чтобы его народ его одобрял, даже любил.

Мы часто считаем само собой разумеющимся то, что древние люди настолько отличались от нас, что мы не можем представить их жизнь такой, какой они ее видели. Тем не менее в документах содержатся доказательства обратного. История Лагаша, его долгая война с Уммой и реформа его общественного строя, проведенная Урукагиной, дававшая защиту вдовам и сиротам и свободу жителям города, наводят на мысль о том, что за прошедшие четыре с половиной тысяч лет отношения между людьми мало изменились.

Какими бы ни были истинные мотивы Урукагины при проведении реформ, они принесли ему мало хорошего в конечном счете. Его правление в Лагаше продлилось едва ли больше восьми лет. Пока он занимался государственными проблемами, защищая интересы своих подданных и ища их одобрения, почти в 30 км от города в традиционно враждебном ему городе Умма потихоньку наращивал силы новый энергичный и амбициозный правитель Лугальзагеси, вынашивавший план мести за многие десятилетия унижений от Лагаша. И затем он нанес разрушительный удар. Горестное стенание, сочиненное после истребления населения и разорения Лагаша, рассказывает нам: «Правитель Уммы поджег храм Антасурры; он унес все серебро и лазурит… Он пролил кровь в храме богини Нанше и унес драгоценные металлы и камни… Разграбив Лагаш, Человек из Уммы совершил грех против бога Нингирсу… Да будет отрублена рука, которую он осмелился поднять против Нингирсу. Не было вины царя Лагаша Урукагины. Пусть Нисаба – богиня правителя Уммы Лугальзагеси заставит его нести свой смертный грех на шее».

Пророческие слова. Но прошло много лет, прежде чем это последнее проклятие осуществилось. А тем временем в добавление к Лагашу Лугальзагеси также покорил Киш, Ур, Ниппур, Ларсу и Урук, который он превратил в столицу своих расширившихся владений и на вазе в честь верховного бога Энлиля в храме города Ниппур приказал сделать надпись, в которой утверждалось, что он завоевал весь Шумер, равно как и окружающие его страны: «Когда Энлиль – царь всех стран отдал царскую власть над всем государством [Шумером] Лугальзагеси, на него обратились все взоры; он бросил все чужеземные государства к его ногам и заставил всех подчиниться ему от восхода до захода солнца, от Нижнего моря [Персидского залива] вдоль рек Тигр и Евфрат до Верхнего моря [Средиземного моря]. Энлиль убрал всех его соперников на всем пространстве от восхода до захода солнца. Все иные земли в изобилии находятся под ним как его пастбища. Все народы счастливы под его властью, все правители Шумера и вожди всех земель».

Утверждение Лугальзагеси о том, что он властвует над всем Плодородным Полумесяцем, по меньшей мере сомнительно. Вполне возможно, что он заключил некий пакт о ненападении с окрестными государствами – городами вроде Мари, которые, возможно, обладали в какой-то степени властью над племенами в Сирии. Но высокомерие, выраженное в напыщенной надписи на вазе, неизбежно привело к возмездию: так же как уничтожение им Лагаша было местью за долгое унижение Уммы, его падение было связано с одним из его собственных первых завоеваний.

Когда Лугальзагеси взял город Киш, он сверг его правителя Ур-Забабу, и именно тот человек, который когда-то был виночерпием у этого царя, и свершил кару богини Нисабы, обрушив ее на шею Лугальзагеси. Сделав это, он ввел в новую эру идеологию и принцип правления – не в страхе и любви, а в низкопоклонстве и преклонении перед героями. Новым правителем этой эры был Саргон, прозванный Великим. Он основал самую первую настоящую империю.

В ходе сезона раскопок 1931 г. Реджинальд Томпсон при наводке Макса Маллоуэна (британская группа археологов исследовала город Ниневию, расположенный на севере Месопотамии, который одно время был столицей Ассирии) наткнулся на отлитую из меди человеческую голову в натуральную величину. Ученые сразу поняли, что обнаружили реликвию, которая знаменует важный поворотный пункт в древней истории. Эта голова не походила ни на что, когда-либо найденное до этого; это был гигантский шаг от знакомого, довольно жесткого и официального жреческого скульптурного стиля шумеров. Вероятно, эта находка являлась изображением земного правителя, так как на ней не было никаких знаков или символов, которые всегда применялись в древние времена для обозначения божества, но качество исполнения скульптуры указывало на воплощение в ней действительно августейшей персоны.

Волосы тщательно заплетены в косы, схваченные ободком, надетым вокруг головы, и собраны в изящный шиньон, крепящийся тремя кольцами сзади, из-под которого на шею спускается бахрома из очаровательных колечек. Пряди так же тонко прочерчены, как и на золотом шлеме Мескаламдуга – одном из сокровищ, найденном Леонардом Вулли в погребальной яме в Уре. Ухоженная большая борода с искусно изображенными завитками и локонами делится надвое ниже подбородка. И хотя немедленно на ум приходит Озимандий Шелли, внушавший благоговейный страх в свое время, но забытый потомками, как образец древнего правителя: «Мои деянья зрите, властелины, и падайте духом» – здесь, на чувственных губах этой головы, видна легкая добрая улыбка, очень человеческая и сильно отличающаяся от «презрительной усмешки морщинистых губ, отдающих холодный приказ», как будто ей забавна сама мысль о пристальном внимании к ней далеких потомков.

Этот великолепный объект нашли недалеко от храма Иштар в Ниневии на уровне разрушения, датированном VII в. до н. э. Археологи решили, что обнаружили то, что осталось после разрушения и сожжения ассирийского города объединенной армией мидийцев и вавилонян в 612 г. до н. э.; это был удар, от которого город так и не оправился. Но, изучив материал, стиль и скульптурную технику, ученые пришли к выводу, что медная голова царя была создана приблизительно на 1500 лет раньше. Предположительно, когда-то она являлась частью полномерной статуи, за которой велся тщательный уход; вероятно, она стояла на почетном месте в храме, где с нее регулярно стирали пыль, смазывали маслом, полировали до блеска, и, быть может, ей даже поклонялись во время проведения официальных обрядов.