Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

С древнейших времен по всей Южной Месопотамии, особенно вблизи Персидского залива, потребность в совместных усилиях и больших трудовых ресурсах привела к возникновению городов со значительным количеством населения, которые появлялись как грибы после дождя, иногда даже в пределах видимости друг друга. Последовавшие в результате этого соперничество и братоубийственная борьба формировали историю на протяжении тысячелетий. Здесь же, на севере, наоборот, помимо таких древних священных мест, как храм богини Иштар в Ниневии, вокруг которого появился самый многонаселенный город Ассирии, сначала был только один полностью сложившийся город – Ашшур с населением, вероятно, не более 15 тысяч человек. Защищенный с тыла скалами над Тигром, а спереди позднее – массивной высокой стеной с восемью огромными воротами и 15-метровой ширины рвом, Ашшур стал одновременно и именем бога, и названием города, и, в конечном счете, страны и империи, в которой он стал главным. За пределами этих немногих городских центров Ассирия оставалась страной фермеров, живших в небольших автономных поселениях, которые все же ввиду политических и стратегических настоятельных потребностей объединились во всеохватывающую раннефеодальную систему, подобную той, что сложилась в Европе в Средние века.

Милитаризм, которым прославилась Ассирия, возник из факта ее чрезвычайно опасного местонахождения, так что самооборона стала первым необходимым принципом национального выживания – отсюда и монументальные укрепления города Ашшур. Без естественной защиты этот регион являлся бы стратегически уязвимым, располагаясь на пути главных торговых и рейдерских путей с севера и востока, которые шли в обход гор, чтобы через Сирию добраться до Средиземного моря. Сильные варварские царства возникли за пределами северных границ Ассирии – это были хетты, разрушители древней Вавилонской империи, говорившие на языке индоевропейской семьи, со столицей в Хаттусе в Центральной Анатолии; и гурийцы, возможно с Кавказа, но с индо-иранским правящим классом, которые образовали государство Митанни, надолго подчинившее себе Ассирию.

Однако была польза и тем и другим. Хетты и гурийцы узнали от ассирийцев искусства цивилизации: самое важное – как писать на своих языках, адаптируя для этого аккадскую клинопись. В свою очередь северные народы встали во главе технологического развития, что оказало сильное воздействие на политическую историю. У хеттов ассирийцы научились плавить железо и изготавливать из него оружие; у гурийцев – искусству верховой езды и получили средство, которое должно было изменить картину боя – быструю, легкую деревянную колесницу, имевшую колеса не цельные, а со спицами.

Но в то время как варварские царства на севере оставались для ассирийцев и источником новых идей, и вызовом, который можно было встретить на поле боя и в конечном счете преодолеть, Джазира также оказалась уязвима и для второй угрозы, перед которой было гораздо труднее устоять. Этой угрозой стали постоянные проникновения и нападения врагов из пустыни и степи, находившихся на западе и юге. После одомашнивания верблюда во второй половине 2-го тысячелетия Ассирии пришлось оказывать противодействие новой волне семитских иммигрантов – говорившим на арамейском языке бедуинам из пустынь нынешней Сирии. И хотя они были слабы в бою, их количество делало их неодолимыми. Со временем они основательно изменят Ассирию.

То, что страна со всех сторон оказалась открыта внешнему миру, предоставляло ассирийцам возможность контакта с ними, чем они активно пользовались с древних времен. Ассирийская земля была гораздо беднее и менее плодородна, чем обширные аллювиальные пространства, на которых выращивали зерно, – их Вавилония и использовала на протяжении всей своей истории. Большая часть земель годилась только для выращивания овец и коз. Чтобы пополнить свои национальные ресурсы, ассирийцам нужна была торговля, чтобы они могли предлагать и изделия из шерсти, настриженной со своих стад, и ткани лучшего качества, купленные в соседней Вавилонии, и товары вроде металлических руд, добытых в горах к востоку от их страны. Бизнес принес ассирийцам ощутимую пользу. Потребности бизнеса меняли ассирийцев медленно, но верно (как и торгующие народы гораздо более недавнего времени – бельгийцев, британцев, голландцев и французов), превращая их из торговцев в строителей империи.

Все подробности того, как этот народ из кочующих купцов за чуть более тысячелетний срок стал населением внушающей трепет и страх имперской державы Древнего мира, нам не ясны. Исторических документов крайне мало. Археологии удалось открыть не более чем несколько узких окон на обширном промежутке времени, выходящих на эту величественную панораму. Но удача повернулась так, что мы можем увидеть начало этого процесса, когда международная торговля отправила народ Ашшура в их историческое приключение. Мы не видим ни сам город Ашшур, ни даже страну Ассирию; о них обоих мы не знаем почти ничего в этот период. Из нашего окна видно место, находящееся далеко от родины ассирийцев, глубоко в сердце Анатолии.

К концу XIX в. на международном рынке древностей появилось большое количество глиняных табличек с текстами на древнеассирийском диалекте аккадского языка. Долгое время никто не знал, откуда они взялись. В конце концов было установлено, что из местечка, находившегося далеко от Месопотамии, – Кюль-Тепе – курган в высокогорном районе Центральной Турции вблизи деревни Карахююк, расположенной у речки, известной грекам как Галис, а туркам – как Кызыл-Ирмак, Красная река. В 1926 г. чешский ученый Бедржих Грозный обнаружил, что эти таблички на самом деле выкапывают во второстепенном месте раскопок, находившемся приблизительно в сотне метров от основного. Более тщательное изучение показало, что это то, что осталось от эмигрантского анклава-поселения, в пределах которого было позволено жить ассирийским купцам и вести бизнес с местной общиной. Более молодые торговые империи назвали бы его «факторией», которой являлось первое представительство английской Ост-Индской компании в Сурате на западном побережье Индии. На древнеассирийском языке это поселение называлось Карум-Канеш, «порт Канеш». Это была далеко не единственная ассирийская фактория на анатолийской земле: имелось еще несколько других. Но Канеш был штаб-квартирой ассирийской торговли в Анатолии, которая контролировала и регулировала всю деловую активность и выступала в роли связующего центра между разбросанными далеко друг от друга факториями и самим Ашшуром, который они называли просто Город. Он процветал в начале 2-го тысячелетия до н. э., и этот период по лингвистическим причинам назвали «древнеассирийский».