Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

Почти все предметы искусства и произведения литературы, найденные при раскопках в Месопотамии, включают творения представителей элиты, изображающие то, каким правящий класс хотел, чтобы его видели собственные подданные, соперники за пределами страны и враги. При этом главной целью стали пропаганда и обращение к общественности. Такие произведения мало рассказывают нам о том, какими их создатели видели себя на самом деле и что они думали о своей жизни. Однако одна категория предметов имела гораздо больше личного содержания – цилиндрические печати. Эти крошечные, глубоко личные скульптурки предназначались для того, чтобы соотносить своих владельцев с конкретными изображениями. Разумеется, они являются элитными предметами: только люди, имевшие собственность, требовавшую отождествления, или возможность издавать приказы, нуждались в печатях. Тем не менее эти предметы, полные такого личного содержания, говорят намного больше об истинных верованиях и чувствах своих хозяев, чем любое публичное произведение искусства – дворец или храм.

Рисунки на печатях, которыми пользовалась бизнес-община в Кадеше – наш главный источник знаний о Древней Ассирии, показывают преемственность с их вавилонскими, аккадскими и даже шумерскими предшественниками. На них были изображения мифологических сцен, богов, богинь и зачастую владельцев печатей, представленных вместе со своими небесными покровителями, у которых они просят благословения. Обычно изображение статичное, величавое и спокойное, сопровождали длинные надписи на шумерском языке – гимны и молитвы. Такая печать не только устанавливала личность своего владельца, но и являлась амулетом или талисманом, ограждавшим от зла благодаря священному изображению и тексту – их она, подобно тибетскому молитвенному колесу, вмещала в себе и бесконечно воспроизводила.

После исчезновения Карум-Кадеша и заката счастливых дней Ассирии тематический «репертуар» печатей изменился – появился исконно ассирийский стиль. Надписи теперь встречались гораздо реже. Физическая энергия и действие стали основным принципом: преобладающая тема – смертельная битва с дикими зверями, кровожадными чудовищами и злыми демонами. На двух печатях с именами царей изображены ужасные крылатые создания, побеждающие небольших животных. В «Кембриджской истории Древнего мира» отмечено: «Такие крылатые призраки… наполняют ассирийские печати миром фантастической силы, который, кажется, имеет цель не рассказать какую-то историю, а лишь изобразить столкновение мифологических чудовищ с победителями демонов – людьми».

Возможность покончить со своей слабостью и обратить ее в нечто противоположное представилась Ассирии лишь в конце XIV в. до н. э. Хетты разграбили столицу Миттани, а правителя убил один из его собственных сыновей во время дворцового переворота. В Канигалбате воцарился хаос. И хетты, и ассирийцы отреагировали быстро и поспешили разделить между собой бо́льшую часть территории гурийцев.

С новыми обретенными землями Ашшур, возглавлявшийся энергичным правителем Ашшур-Убаллитом, уже претендовал на место игрока в большой игре за политическую власть на Среднем Востоке. Ассирийский властитель не замедлил написать письмо царю Египта – религиозному реформатору фараону Эхнатону, в котором объявил о своем новом статусе:

«Скажи царю Египта, что так говорит Ашшур-Убаллит, царь страны Ашшур:

Да будет все благополучно у тебя, в твоем доме, в твоей стране; да будут в порядке твои колесницы и твоя армия.

Я отправил своего посланника, чтобы он посетил тебя и увидел твою страну. До настоящего момента мои предки не посылали тебе вестей. Сегодня я лично отправил тебе послание. Я послал тебе в качестве дара доброй воли прекрасную колесницу, двух коней и драгоценный камень лазурит в форме финика.

Что касается моего посланника, которого я отправил к тебе, то не задерживай его. Пусть он прибудет и отбудет. Пусть он увидит твое гостеприимство и гостеприимство твоей страны, а затем позволь ему уехать».

Вероятно, Эхнатон ответил положительно на ассирийскую инициативу, так как в более поздние годы своего правления Ашшур-Убаллит снова написал в Египет, называя фараона братом – дипломатический код, означающий правителя, равного по положению: «Скажи… великому царю, царю Египта, моему брату, что ему пишет Ашшур-Убаллит, царь страны Ашшур, великий царь, его брат».

Этот статус равного по положению приходилось яростно защищать. Ассирийский правитель был чувствителен к любому намеку на пренебрежительное отношение. Там, где менее значительные монархи выражали покорность египетскому фараону в своих письмах («У ног моего господина – царя я простираюсь ниц семь по семь раз»), Ашшур-Убаллит брал прямой, если не сказать невежливый, тон в ответ на дар из Египта, который он счел не имевшим ценности:

«Это от великого царя такой дар? Золото – пыль в твоей стране, там его просто собирают. Почему она должна висеть перед тобой? Я намереваюсь построить новый дворец. Пришли мне достаточно золота для его украшения и отделки.

Когда мой предок Ашшур-надин-аххе написал в страну Египет, ему прислали двадцать талантов золота. Когда царь Канигалбата написал твоему отцу в страну Египет, ему прислали двадцать талантов золота.

Теперь я ровня царю Канигалбата, но ты присылаешь мне лишь… золота [к сожалению, сумма на табличке прописана неразборчиво]. Его не хватит даже на то, чтобы покрыть расходы моих посланцев на дорогу туда и обратно. Если на самом деле твои намерения дружеские, то пришли мне больше золота».

В своем более раннем письме Ашшур-Убаллит недвусмысленно утверждал, что раньше между его страной и Египтом не существовало контактов. Позднее он заявлял, что его предок не только поддерживал связь с современным ему фараоном, но и, в свою очередь, получил в дар большую сумму золота. Он явно считал, что его положение стало достаточно крепким, чтобы играть в дипломатические игры с историческими фактами. Во всяком случае, существовали более важные вещи, которые должны были его беспокоить. Например, тот факт, что его посланцев заставили стоять на солнце на протяжении долгих часов с явной опасностью для их жизней. Возможно, что их обязали участвовать в одном из ритуалов Эхнатона, поклонявшегося солнцу. Если так, то Ашшур-Убаллит не желал этого терпеть и с едким сарказмом замечал: «Зачем заставлять моих посланцев постоянно стоять на солнце, чтобы умереть от солнечного удара? Если это стояние на солнце приносит какую-то пользу царю, то пусть он сам стоит под солнцем и умирает от солнечного удара – при условии, что царю от этого есть какая-то польза».