Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

Тем временем арамейцы продолжали стекаться в Месопотамию из пустынь и степей, отвоевывая у Ассирии ее территории, которые столь старательно приобретались. Нам в XXI в. нетрудно представить себе, что чувствовали ассирийцы по этому поводу.

В истории бывают времена, когда кажется, будто весь мир пришел в движение; похоже, что в настоящее время мы сами переживаем такой период. По данным ООН, «в период между 1960 и 2005 гг. число международных мигрантов в мире более чем удвоилось с 75 миллионов человек в 1960 г. до почти 191 миллиона в 2005 г.». Более того, никто не знает, сколько незарегистрированных и нелегальных мигрантов следует добавить к этой общей цифре, – возможно, еще четверть или треть от нее.

Такие перемещения групп и отдельных людей отличаются от поддержанных военной силой исторических миграций целых народов: например, вторжение германоговорящих народов в Европу в середине 1-го тысячелетия или тюркские завоевания в Центральной и Западной Азии в первой половине 2-го тысячелетия. Захватам в принципе можно воспрепятствовать с помощью военной силы, миграция же неодолима: законы, которые государства издают для ее ограничения, как правило, никогда не исполняются.

У Ассирии было не больше шансов остановить людской поток, чем у правительства Великобритании – приток нелегальных приезжих в Соединенное Королевство, хотя Британские острова окружает реальный естественный ров. Мало надежды на то, что министерству национальной безопасности США будет в этом сопутствовать больший успех благодаря пограничным кордонам, чем царю Ура Шульги и его преемникам, чья стена для защиты от амореев не сумела помешать тому, что мигранты в конечном счете захватили всю Нижнюю Месопотамию и основали Древний Вавилон.

Этот регион всегда принимал периодически набегающие волны семитов-иммигрантов из западных степей и пустынь. В самые древние доисторические времена люди, говорившие на языке, который позднее станет аккадским, пришли сюда, чтобы вместе с шумерами эксплуатировать потенциальное плодородие аллювиальной равнины Тигра и Евфрата. Позднее прибыли западные семиты, которых называли амурру, амореями, а во времена Ассирии пришел черед и арамеев.

Массовые миграции являются результатом двух движущих сил – давления и тяги. У эмигрантов всегда есть причины покинуть свои родные места, и они выбирают особенно привлекательные для себя места назначения. В наше время люди покидают свои дома из-за безработицы и бедности, политического, экономического и религиозного угнетения, общественных беспорядков и войн. Их цель – добраться туда, где существуют лучшие перспективы на будущее. Схожие мотивы, вероятно, побуждали и людей, говоривших на семитских языках, постоянно просачиваться на земли Плодородного Полумесяца с самого начала документально засвидетельствованной истории. Но то, с чем столкнулись ассирийцы приблизительно на рубеже 1-го тысячелетия до н. э., было притоком людей, который по величине оказался по крайней мере на порядок больше, – наступлением, вызванным резким изменением климата, сделавшим земли на окраинах непригодными для жилья.

Есть много доказательств того, что в течение почти двух столетий начиная с 1200 г. до н. э. в Восточном Средиземноморье количество осадков уменьшилось приблизительно на 20 процентов, а средняя температура поднялась на 2–3 градуса Цельсия. Этого было достаточно, чтобы вызвать повсеместно голод среди населения степей и окраин пустынь. Это заставило огромное число представителей множества племена бежать, отчаянно спасая свою жизнь, во всех направлениях: на север – в Ассирию, на восток – в Нижнюю Месопотамию и на запад – к средиземноморскому побережью, где они образовали мелкие шейхства на землях, отнятых у предыдущих обитателей, которые сами были ослаблены от голода, вызванного изменением климата. Согласно ассирийской хронике, написанной вскоре после этого, «на тридцать второй год правления царя Тукулти-апил-Эсхарры [1082 г. до н. э.] голод был так жесток, что люди ели друг друга… Арамейские племена разграбили землю, захватили дороги, завоевали и взяли много укрепленных городов Ассирии. Жители Ассирии бежали в горы, спасая свою жизнь. Арамеи забрали их золото и серебро и собственность».

Эта картина выглядела аналогичным образом и с другой стороны этнического раздела. Именно в эти века засухи, голода и перемещения масс населения, когда арамеи потоком хлынули в этот регион, сыны Израилевы начали предъявлять права на землю, которая станет известна как Святая земля, о чем говорится в Библии. Во время Праздника первых плодов в Иерусалимском храме ежегодно читались строчки из Второзакония (26): «Кочевым арамеем был мой отец, и он пошел в Египет и временно жил там малым числом; и там он стал народом – великим, могучим и многочисленным». Власти Египта решили, что возникла серьезная угроза, исходившая от быстро растущего врага внутри страны: «И египтяне плохо с нами поступали, притесняли нас и ввергли нас в тяжелое рабство». Так что, продолжает Библия, Бог вывел евреев из Египта и привел в землю Ханаанскую, где они воспользовались временной слабостью основных государств этого региона и захватили эту территорию для себя: «И Господь вывел нас из Египта с простертой вперед рукой, с великим страхом, со знамениями и чудесами. И Он привел нас в это место и дал нам эту землю, на которой текут молочные реки с медовыми берегами». Через несколько поколений племенной жизни под руководством религиозных судей незадолго до 1000 г. до н. э. было основано Древнееврейское царство, согласно еврейскому преданию, царем Саулом.

Ученые спорят, миф это или история. Но безусловно, верно то, что Ханаанская земля начала приобретать израильскую идентичность как раз в то время, когда Ассирия была слабее всего, и древние тексты содержат сетования на приток новых народов на земли Плодородного Полумесяца. В любое другое время весьма маловероятно, чтобы Двенадцати племенам позволили бы стать хозяевами на Земле обетованной.

Опять-таки границы Ассирии были силой отодвинуты назад и определили ее минимальную, основную территорию. Большая часть земли, которая на протяжении нескольких веков являлась ассирийской, теперь оказалась разделенной между теми, кого они считали варварскими царствами. И снова город Ашшур утратил и большую часть своих отдаленных территорий, и контроль над международными торговыми путями, которые подпитывали его благосостояние и позволяли ему роскошествовать. Ашшур был близок к нищете.

Мораль состоит в том, что после этого бедствия ассирийские правители пришли к выводу: их собственная безопасность будет обеспечена только в случае обладания военной силой, которой нет равных. В жизни страны война становилась слишком важным фактором, чтобы в ней оставалось место романтическому героизму царей и полководцев. Если традиционные методы ведения войны не смогли сдержать толпы пастухов, разъезжавших на верблюдах, то правители Ашшура сосредоточились на разработке и создании военной машины нового вида, такой, которой никто не смог бы противостоять. Более того, единственный надежный способ остановить мигрирующие в Ашшур народы состоял в том, чтобы овладеть их родными землями и править ими железной рукой. Империя была необходимостью, а не роскошью. Если это не придаст им популярности, решили ее правители, что ж – так тому и быть. Как позднее выразился хорошо известной латинской фразой, предположительно своей излюбленной, полубезумный римский император Калигула: «Oderint dum Metuant» – «Пусть ненавидят, пока боятся».