Бенедикт Сарнов - По следам знакомых героев

— Вы пытаетесь уверить меня, что родители Татьяны в чем-то были похожи на родителей Обломова?

— Не в чем-то, а во многом. Собственно говоря, почти во всем. Возьмите-ка у меня со стола томик «Онегина»… Так… А теперь раскройте вторую главу и найдите то место, где говорится об отце Татьяны.

Раскрыв книгу, Уотсон быстро нашел то место, о котором говорил Холмс, и прочел вслух:

Захлопнув книгу, он победно взглянул на Холмса:

— Ну?.. И, по-вашему; у него есть что-то общее с отцом Обломова? Да ведь тот — просто дурачок! И скупердяй к тому же. А этот…

— Вы правы, — согласился Холмс. — Здесь Пушкин про Таниного отца говорит с искренним сочувствием, даже с симпатией: «Он был простой и добрый барин». Однако, если мы с вами заглянем в пушкинские черновики, выяснится, что там портрет отца Татьяны был набросан несколько иначе.

— При чем тут черновики? — искренне возмутился Уотсон. — Ведь черновики — это то, от чего автор отказался, не так ли?

— Черновики, — назидательно заметил Холмс, — крайне важны для каждого, кто стремится глубже проникнуть в замысел автора. Позвольте, я вам прочту, как Пушкин сперва характеризовал отца своей любимой героини.

Достав с полки том полного собрания сочинений Пушкина, Холмс полистал его и, найдя нужное место, прочел:

— Разница не так уж велика, — пожал плечами Уотсон. — Разве что слово «невежда» тут есть, вот и все.

— А вы дальше, дальше прочтите! — сказал Холмс, протягивая книгу Уотсону. — Вот отсюда… Ну?.. Видите? Тут прямо сказано, что он был…

прочел Уотсон.

— А спустя несколько строк, — продолжал Холмс, — коротко охарактеризовав супругу этого простого и доброго русского барина, Пушкин так дорисовывает его портрет.

Взяв из рук Уотсона книгу, Холмс прочел:

— Нда-а, — протянул Уотсон.

— Ну как? Убедились? — спросил Холмс. — Все точь-в-точь так же, как в Обломовке. День прошел — и слава богу. И завтра — то же, что вчера. Как видите, дорогой Уотсон, портрет Дмитрия Ларина, отца Татьяны, даже в деталях совпадает с портретом Ильи Ивановича Обломова, отца Илюши… Ну-с, а теперь перейдем к его супруге. Сперва прочтите, что про нее говорится в основном тексте романа.

Уотсон взял из рук Холмса книгу и прочел:

— Ну? Что скажете? — осведомился Холмс.

— Скажу, что вы несколько сгустили краски, дружище. Криминал здесь содержится лишь в одной-единственной строчке: «Служанок била осердясь». Но нельзя же из-за одной строчки уподоблять мать бедной Тани такому монстру, как госпожа Простакова.

— Почему ж это нельзя? Даже сам Пушкин не удержался от такого уподобления. В первом издании «Онегина» было сказано:

— Так ведь то супругом! — находчиво парировал Уотсон. — А сущность госпожи Простаковой, насколько я понимаю, состоит в том, что она не только супругом управляет, а всеми. И довольно круто. Чтобы не сказать, жестоко.

— Ну, знаете, — возразил Холмс. — Матушка Татьяны тоже особой мягкостью нрава не отличалась. Даже в основном тексте романа она ведет себя почти как Простакова. «Брила лбы…». Это ведь значит — сдавала в солдаты. А вы знаете, Уотсон, какой каторгой была в ту пору солдатчина?.. А уж в черновиках… Вот, извольте прочесть первоначальный набросок этих строк.

Уотсон послушно прочел:

Тут он запнулся:

— Не разберу, какое слово тут дальше. Кого секала?

— Ах, да не все ли равно, когоона секала? — поморщился Холмс. — Важно, что секала! Но и это еще не все. В конце концов дело не столько даже в сходстве родителей Татьяны с родителями Обломова, сколько в поразительном сходстве их быта, всего уклада их повседневной жизни с тем стоячим болотом, которое мы с вами наблюдали только что в Обломовке. Сперва давайте опять прочтем основной текст.

Уотсон вновь обратился к томику «Евгения Онегина»:

— Ну? Чем вам не Обломовка? — победно вопросил Холмс.

— Не спорю, — вынужден был согласиться Уотсон. — Некоторое сходство есть. Но разница все-таки огромная.

— В самом деле?

— Будто вы сами не видите! Если угодно, я могу объяснить вам, в чем она заключается. Пушкин, в отличие от Гончарова, все это без всякой злости описывает. Без тени раздражения. Даже, если хотите, с любовью.

— Пожалуй. У Пушкина в изображении этой картины гораздо больше добродушия, чем у Гончарова. Но это в основном тексте. А в черновике… Взгляните!

Он вновь протянул Уотсону раскрытый том полного собрания сочинений Пушкина. Уотсон послушно прочел отмеченные Холмсом строки:

— Ну?.. Что вы теперь скажете? — осведомился Холмс.

— Нда, — вынужден был признать Уотсон. — Это уж настоящая Обломовка.

— Вот именно! В самом, что называется, чистом и неприкрашенном виде.

— И все-таки я не понимаю, Холмс, что вы хотели этим мне продемонстрировать?

— Тем, что нарочно перепутал сны?

— Ну да… Я, конечно, сообразил, что вы хотели показать, как похожа была жизнь родителей Татьяны на жизнь родителей Обломова. И это, не скрою, блистательно вам удалось. Но какой смысл в этом сходстве? И уж совсем непонятно, какой смысл в сходстве матери Тани с госпожой Простаковой? Зачем оно понадобилось Пушкину, это сходство?