Бенедикт Сарнов - По следам знакомых героев

— Сударь, — сказал он, — примите мою искреннюю благодарность. Я полностью удовлетворен вашими разъяснениями.

— Вы удовлетворены, а я нет! — крикнул Уотсон и обернулся к Онегину, чтобы продолжать допрос.

Но Онегин уже исчез. Исчезла гостиная деревенского барского дома, исчез ярко пылающий камин.

Холмс и Уотсон вновь были в своей квартире на Бейкер-стрит.

— Можете назвать меня трижды тупицей, — сказал Уотсон, — но я так-таки ничегошеньки и не понял.

— Да, — спокойно согласился Холмс, — тут действительно еще очень много неясного.

— Зачем же в таком случае вы сказали ему, что полностью удовлетворены его объяснением?

— Я сказал это по той простой причине, что больше нам от него все равно узнать не удалось бы.

— Что я слышу, Холмс? — удивленно воскликнул Уотсон. — Вы пасуете?

— Ничуть не бывало, — пожал плечами Холмс. — Не сошелся же на Онегине свет клином. Допросим кого-нибудь из свидетелей разыгравшейся драмы.

— Может быть, Татьяну? — предложил Уотсон. — Или кого-нибудь из гостей?

Холмс задумался.

— Нет, Уотсон… нет… По некоторым соображениям, о которых я сообщу вам позже, я, пожалуй, предпочел бы побеседовать с человеком, который не был в тот день на именинах у Татьяны, а слышал об этом происшествии со стороны… Что, если нам порасспросить Зарецкого?

— Зарецкий… Зарецкий… A-а, это тот неприятный господин, который был секундантом Ленского?

— Вот именно! Как секундант человека, пославшего вызов Онегину, он лучше, чем кто-либо, должен знать обо всех обстоятельствах, послуживших причиной их ссоры.

— Ну что ж, — согласился Уотсон. — Мне все равно. Зарецкий так Зарецкий!

Зарецкого они нашли в огороде. Он сидел на корточках перед капустными грядками и любовно трогал пальцами плотные зеленые кочаны.

— Смотрите-ка, — удивился Уотсон, — совсем другой человек! Этакий добрый дедушка… Даже и не скажешь, что он был когда-то бретером, картежником, дуэлянтом…

Зарецкий привстал и, поклонившись нежданным гостям, развел руками:

— Занятия весьма почтенные, — улыбнулся Холмс. — От души могу сказать, господин Зарецкий, что у вас тут истинный рай. Однако мы явились к вам не для того, чтобы наслаждаться этой мирной сельской идиллией. Нам крайне важно узнать от вас все обстоятельства, повлекшие за собою дуэль…

— Онегина с Ленским! — не утерпел и докончил за него Уотсон.

— При этом, — невозмутимо продолжал Холмс, — не скрою от вас, что более всего нас интересует самое начало ссоры двух друзей.

— Вот именно! — опять не выдержал Уотсон. — Нас интересует, что, собственно, послужило причиною…

Зарецкий не дал ему договорить:

— Позвольте! — возмутился Уотсон. — Но разве честь мадмуазель Ольги была задета? Неужели такой пустяк, как лишний тур вальса с милым молодым человеком, который держался с нею, кстати сказать, весьма почтительно, таил в себе хоть малейшую угрозу для ее репутации?

Услышав имя Ольги, Зарецкий не смог скрыть удивления.

Тут настал черед удивляться Уотсону.

— О Татьяне? — вытаращил он глаза. — А при чем тут, собственно, Татьяна?

Почувствовав, что гости уже созрели для того, чтобы проглотить любую сплетню, Зарецкий сладострастно потер руки.

Уотсон от возмущения и сам не заметил, как заговорил стихами, довольно удачно попав не только в размер, но и в рифму. Но не так-то просто было сбить старого сплетника. Он небрежно и даже слегка высокомерно отмахнулся от запальчивой реплики Уотсона:

Видя, что Уотсон готов опять удариться в полемику, Холмс тихо шепнул ему:

— Потерпите, дружище! Дайте ему выболтать все сплетни, какие только ему известны. А там мы уж с вами разберемся, что тут правда, что ложь. — И, обернувшись к Зарецкому, сказал: — Все, что вы рассказали нам, господин Зарецкий, чрезвычайно интересно. Это проливает совершенно новый свет на известные нам обстоятельства. Итак, вы остановились на том, что Онегин…

Зарецкий не заставил себя долго упрашивать. Вдохновившись одобрением Холмса, он продолжал свой рассказ:

Насладясь произведенным эффектом, он пояснил:

Холмс оборвал его:

Как только они с Холмсом остались одни, Уотсон дал волю своему возмущению.

— Неужто вы и впрямь поверили этому старому сплетнику? — кипятился он. — Да ведь он же все это выдумал! От начала и до конца! Вам, видно, опять пришла охота поиздеваться надо мною… Онегин вовсе не был тогда влюблен в Татьяну, это онав него влюбилась. И она даже не думала падать в обморок. Ваш Зарецкий все это выдумал!

— Кое-что безусловно выдумал, — спокойно подтвердил Холмс. — Кое-что слышал от других…

— Таких же сплетников, как он сам, — вставил Уотсон.

— Конечно, — согласился Холмс. — Я ведь, собственно, для того и захотел встретиться именно с ним, чтобы вы, мой милый Уотсон, собственными ушами услышали, чтоговорили об этой истории вокруг, как трактовало, как комментировало ее так называемое общественное мнение, то самое общественное мнение, о котором Онегин отзывался столь иронически, но от которого, как мы с вами уже знаем, он тоже далеко не был свободен… Ну а, кроме того…