Ральф Иззард - По следам снежного человека

Бедный Джералд! В наше время огнестрельное оружие меньше всего относится к тем вещам, которые можно без труда перевозить из одной части Индии в другую, а тем более через границу Непала и обратно. Декабрь застал его мужественно пробивавшимся сквозь совершенно непредвиденные рогатки канцелярской волокиты, связанной с необходимостью получения целой кучи разрешений на временную передачу права собственности на оружие, перевозку его из штата в штат, на экспорт, импорт, реэкспорт и реимпорт. Менее энергичный человек давно отступился бы от такой задачи.

Не теряя времени, я написал также доктору Бисуасу, запросив его, во-первых, склонен ли он по-прежнему отправиться с нами и, во-вторых, какие винтики мы должны привести в движение, чтобы его временно освободили от работы. Бис очень быстро ответил: он с восторгом примет участие в экспедиции и советует нам написать директору Управления по изучению и охране животных и министру иностранных дел в Дели. Бис поднял еще один важный вопрос. Кроме поисков йети, мы намеревались составить коллекцию птиц и млекопитающих, и нам понадобится специалист по выделке шкур. Он предлагал, чтобы мы пригласили Ахкея Бхутиу из Гангтока, которого он знал как очень опытного в этом деле человека. Ахкей в 1937–1938 гг. провел много месяцев с Шеффером во внутренних районах Сиккима и Тибета, побывал с Кингдон-Уордом в Ассамских Гималаях, а прошлой зимой — с самим Бисом в Сиккиме. Бис убедился, что Ахкей полезен не только как специалист по выделке шкур, но и как превосходный повар.

Верховный лама монастыря Кхумджунг показывает хранящийся там скальп йети

Ралф Иззард, инициатор экспедиции на поиски снежного человека

Долина Мачерма, где отец Тенцинга Норгея отсиживался в пастушьей хижине от йети.

Скальп йети из монастыря Пангбоче

Лучшая из фотографий следов йети, снятая Э. Шиптоном в 1951 г.

Полдень в Пхатгаоне

Бог Мщения (Катманду)

У нас еще не было руководителя, доктора и альпиниста, но имелось уже ядро солидной научной партии: Том Стобарт, Чарлз Стонор, Джералд Рассел и Бисуамой Бисуас. Все обладали большим экспедиционным опытом. Что касается меня, то, кроме роли официального летописца, я мог взять на себя оказание помощи Чарлзу Стонору в его работах по ботанике, так как в течение трех лет изучал в Кембридже земледелие и лесоводство. К тому же это будет мое пятое путешествие в Гималаи, и я мог считаться до некоторой степени стреляным воробьем. С самого начала экспедиции руководство «Дейли мейл» выразило определенное пожелание, чтобы, помимо поисков йети, производилось возможно больше дополнительной научной работы, что явилось бы наилучшим использованием затраченных средств.

После того как Том вернулся в сентябре в Англию, он, Чарлз Стонор и я составили рабочий комитет экспедиции. Было послано письмо непальскому министру иностранных дел с просьбой разрешить нам прибыть в страну и в течение шести месяцев вести исследования в районе Эвереста. В ожидании ответа мы занимались тщательной разработкой программы действий, Чарлз облекал ее в письменную форму. В программу входило «несколько недель серьезной подготовки, включавшей многочисленные встречи с исследователями, альпинистами, бывшими чиновниками и миссионерами, которые по личному опыту знали интересовавший нас район; мы должны были досконально ознакомиться с ним — с его населением, климатом, растительным и животным миром и т. д. Это необходимо, если мы хотим добиться максимальных результатов».

Основная часть работы пала на Чарлза и Тома. Одно место в партии мы все еще сохраняли для ученого из Британского музея, но здесь нас ждал небольшой афронт. Может быть, мы недостаточно хорошо изложили суть дела. Руководство музея указало, что зоологами мы уже обеспечены, а ему самому нужны все имеющиеся у него специалисты, так как в ближайшее время предстоит перенос экспонируемой коллекции млекопитающих в новое помещение. Нам предложили ботаника или энтомолога, но мы были вынуждены отказаться, так как считали необходимым ограничить состав партии только самыми необходимыми людьми. Возможно, слегка прохладное отношение объяснялось тем, что, после того как Эрик Шиптон во время своей рекогносцировочной экспедиции на Эверест в 1951 г. получил данные, свидетельствовавшие о существовании йети, Британский музей организовал специальную выставку, посвященную снежному человеку и имевшую своей целью доказать, что йети является лангуром.

На бумаге в пользу этой теории можно кое-что сказать, но она совершенно неприемлема для людей, знакомых по опыту как с лангурами, так и с суровыми, открытыми ураганным ветрам снежными полями на высоте около 6000 метров, где обычно встречаются следы йети. Можно также с уверенностью добавить, что Шиптон совершенно явно не ретушировал своих фотографий следов йети, и надо обладать некоторой долей воображения, чтобы утверждать о сходстве между ними и следами лангура. Погоня за знаниями привела нас и в Лондонский зоологический сад, где нам с такой же уверенностью заявили, что обнаруженные Шиптоном следы принадлежали, несомненно, медведю. В общем эти посещения нас несколько приободрили. Если два ученых общества придерживаются столь диаметрально противоположных взглядов при отождествлении следов, то владелец ног вполне может быть ни тем и ни другим животным; и это, пожалуй, увеличивало шансы третьего кандидата — животного «икс».

После еще нескольких бесед Чарлз Стонор засел за составление первого документа, формулировавшего цели экспедиции и гласившего:

Доказательства за и против существования снежного человека, или йети

«Подводя итоги доводам в пользу и против его существования, совершенно необходимо иметь в виду, что отрицательное мнение музейных специалистов покоилось на шатких основаниях, главным образом на априорной невероятности того, чтобы какие-либо крупные человекообразные обезьяны или сходные с ними животные могли выжить в этом районе. И вот, окопавшись со всех сторон, специалисты естественно полны решимости держаться своих взглядов. Так как все восходители, побывавшие в интересующих нас местах, были озадачены следами и рассказами шерпов, то попытка окончательного разрешения вопроса представляется весьма целесообразной. По-видимому, не придавалось также значения тому обстоятельству, что ни одна экспедиция в сущности не была заинтересована в доказательстве или опровержении существования снежного человека; все они были полностью поглощены проблемами восхождения, и это не давало возможности отвлекаться для решения других задач.