Нурали Латыпов - Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи

А если ещё и родители, бабушки, дедушки, успевшие побывать во всех закоулках страны, когда её ещё не разбирали на куски приступами нацизма и злокачественного либерализма, поделятся с новыми поколениями ближайшей родни своими воспоминаниями о местах и людях – это поспособствует патриотическому воспитанию куда больше, чем десятки программ, написанных и исполняемых чиновниками, ничего не забывшими и ничему не научившимися.

Это, конечно, звучит тривиально, но главная проблема нашего Востока – в том, что он Дальний. В том, что он находится очень далеко от не то что федерального центра, но даже Уральского и Западно-Сибирского промышленных районов. Соответственно, на обеспечение связи этого региона с остальной страной уходят немалые силы и средства. Причём прилагать эти силы и средства приходится практически постоянно.

Например, какие колоссальные усилия понадобились в конце девятнадцатого века, чтобы создать Транссибирскую магистраль – а ведь её давно пора в очередной раз модернизировать. Каждые лет 10–15 требования к качеству железной дороги возрастают настолько, что модернизация Транссиба оказывается неизбежна. Ну а более современные транспортные средства – скажем, авиация – и подавно требуют постоянного надзора и внимания.

Словом, даже в чисто транспортном отношении регион очень на отшибе. А ведь никто не отменял транспортные теоремы. Согласно им, если время прохождения управляющего сигнала превышает время развития управляемых процессов или если скорость развития регионов превышает скорость развития межрегиональных связей, то страна разрушается.

Первая из этих теорем была актуальна, в общем-то, в достаточно давние времена – хотя в те времена проблемы были действительно велики. Скажем, известно: при коронации то ли Анны Иоанновны, то ли Елизаветы Петровны решено было собрать представителей всех народов России – и представители Камчатки прибыли через три или четыре года после коронации, причём представительницы слабого пола успели по дороге обзавестись детьми и даже вывести их из грудного возраста. Но сейчас развитие средств связи делает первую транспортную теорему малоактуальной.

Тем важнее вторая – относительно хозяйственных связей между регионами. А у нас связи Дальнего Востока с близлежащими Китаем, Кореей и Японией стремительно растут, а связи с федеральным центром так же стремительно затрудняются. В том числе затрудняются и усилиями доблестного экономического блока нашего правительства – ибо этот блок уже четверть века придерживается заведомо разрушительной либертарианской экономической и либеральной политической теории, прямо запрещающей целенаправленную деятельность крупных многофункциональных структур и прежде всего государства.

По всему по этому получается: растут цены авиаперелётов – соответственно сокращается число рейсов между федеральным центром и этим регионом. Растут железнодорожные тарифы – соответственно затрудняются грузовые перевозки. Кстати, наши железные дороги уже не одно десятилетие обещают наладить транзит между Китаем с Кореей и Западной Европой, а фактически даже перевозки нашей собственной продукции с каждым годом идут всё медленнее: стараются не только таможенники, но и эффективные менеджеры.

Ну, а уж из транспортной теоремы проистекают все прочие сложности жизни Дальнего Востока. Тут и всякие «милые шуточки» вроде создания сибирского языка примерно тем же методом и с теми же прогнозируемыми последствиями, что и создание украинского языка полтора века назад. Тут и ориентация в значительной части дальневосточных производств на нужды китайских и японских соседей, а не на наши. И так далее.

А бороться с этим нужно примерно теми способами, какие описывал президент в своих проектах. Это и создание единой администрации развития дальневосточного региона: при этом понятно, что будут укрепляться связи между Дальним Востоком и севером и востоком Сибири – и соответственно они, а не связи с Китаем и Кореей, будут выходить на первое место. Тут и развитие транспортного сообщения Дальнего Востока с остальной страной (с государственным ограничением аппетита эффективных менеджеров, а при необходимости – даже с государственными дотациями).

В общем, рецепт достаточно хорошо известен и требует только единой государственной воли. Против чего, естественно, резко выступает экономический блок правительства, ибо либертарианская экономическая и либеральная политическая теория, которой придерживается этот блок, в принципе противоречит и прямо противостоит любой деятельности государства как единого целого. Соответственно рецепт традиционный: распустить экономический блок нашего правительства, пока экономический блок нашего правительства не распустил нашу страну. Поскольку, если начнёт отваливаться Дальний Восток, то им одним дело не ограничится.

1860-е годы ознаменовались, помимо прочего, воссоединением двух европейских держав. Причём и Италия, и Германия к тому времени пребывали в раздробленности по многу веков.

В Германии по результатам Тридцатилетней (1618–48) войны единая власть осталась чисто номинальной. Понятие Священной Римской империи германской нации ещё сохранялось, и титул такой был (носили его по совместительству австрийские короли), но реальной власти, соответствующей этому титулу, не было, и правители действовали кто во что горазд. А в 1815-м году по итогам наполеоновских войн и само понятие Священной римской империи упразднили.

В Италии всё было ещё веселее. Там фактически последними правителями, с которыми считались все, были, пожалуй Каролинги – прямые потомки основателя этой самой Священной Римской империи Карла Великого. Большую часть второго тысячелетия Италия была раздробленной. Скажем, Макиавелли писал свою книгу «Государь» как инструкцию для Чезаре Борджиа по воссоединению Италии. Но, кстати, Борджиа ничуть в этом не преуспел. Правда, в Италии всё ещё сохранялась теоретическая память о былом единстве, а «Божественную комедию» Данте читали как на Сицилии, так и на южных склонах Альпийских гор – но государственным единством на полуострове и не пахло. Только Наполеону – выходцу с итальянского острова Корсика, ставшего французским за год до его рождения – удалось на несколько лет объединить почти все материковые земли Италии, но с его свержением восстановилось прежнее изобилие карликовых государств.

И вот за очень короткий по историческим меркам период – начиная с франко-сардинско-австрийской войны 1859-го года (по её итогам Ницца и Савойя – основные владения королевства Сардиния – вошли в состав Франции, зато Сардиния получила от той же Франции разрешение присоединить к себе остальную Италию) и похода Гарибальди в 1860-м по Королевству Обеих Сицилий (в него с 1816-го входила Италия от Неаполя и южнее) до входа войск Итальянского королевства в Рим в 1870-м – Италия практически полностью воссоединилась. Правда, некоторые северные регионы ещё оставались под австрийским владычеством и воссоединены только по итогам Первой Мировой войны, но это уже мелочи на общем фоне реинтеграции.