Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

Я рассказал рабочим, кто мы, против кого воюем. Предупредил администрацию, чтобы она не притесняла тружеников, напомнил случай с помещиком Вишневским, которого мы расстреляли за жестокость.

Завод мы не стали выводить из строя, иначе сотни людей остались бы без работы. Но заводскую кассу пришлось конфисковать на нужды партизанской войны.

Позавтракали в рабочей столовой, поблагодарили за дружескую встречу и поехали дальше. В междуречье Мелочи и Березины шел сенокос, повсюду на лугах трудились крестьяне. Нас нагнали двое всадников из местных жителей: начальник воложинского гарнизона подполковник Лопатинский послал их узнать, кто мы такие.

— А где сам комендант? — спросил я.

— Вон там, за холмом,— последовал ответ.

Подполковник оказался не один. Его сопровождало не менее полуэскадрона полицейских. Мы спешились и заняли оборону. Крестьяне разбежались с лугов, предвидя вооруженную стычку.

Бойцы открыли огонь с близкого расстояния. Каратели не ожидали сильного отпора и отошли. Нам было невыгодно ввязываться в долгий открытый бой, ведь Лопатинский мог связать нас и дождаться подкреплений, поэтому я отвел отряд на 8 километров от места схватки и объявил привал.

Партизаны напоили коней и оставили их в густом кустарнике. Близ дороги у нас были установлены пулеметы на случай внезапной атаки. Боец Асанович взобрался на высоченное дерево наблюдать за окрестностями. Он-то и сообщил нам, что приближается кавалерия. С дороги донесся топот копыт, наши лошади приветливо заржали и выдали стоянку отряда.

Полицейские спешились и стали окружать высотку, на которой мы расположились. Их много выползало из кустов, они вели непрерывный огонь, а наш отряд пока не отвечал. Обстановка осложнялась. Алексей Наркевич даже спросил у меня:

— Через минуту они будут здесь. Нам оставаться всем вместе или рассеяться по лесу?

— Обождем, — сказал я.

Наступающие поднялись во весь рост и

двинулись на нас с карабинами наперевес. И тогда я подал команду:

— Огонь!

Стреляли почти в упор. Часть карателей повернула, но остальные все еще рвались вперед. Я приказал идти в контратаку. Над высоткой загремело «ура!», мы выскочили навстречу атакующим, смяли и рассеяли их. Среди трупов обнаружили тело подполковника Лопатинского — партизанская пуля угодила ему в сердце.

У нас тоже были потери. Погиб наш славный товарищ Аким Бубневич. Мы похоронили его на поле боя и поклялись отомстить за него.

В этой схватке, кроме оружия и боеприпасов, отряд захватил 30 строевых лошадей. К их седлам были привьючены шинели, мешки с овсом и продукты. У нас оказалось много комплектов полицейской формы, и решение пришло само собой: поскольку уцелевшие в бою каратели непременно подымут тревогу, вызовут подкрепление, нам весьма с руки переодеться во вражеское обмундирование. Больше вероятности вернуться живыми на базу. Мы так и сделали.

Я надел мундир Лопатинского и его конфедератку, партизаны сели на трофейных коней, и в таком виде отряд тронулся в путь. Через 10 километров на перекрестке дорог мы заметили скопление кавалеристов.

— Легки на помине! — сказал Дмитрий Балашко. — Давай атакуем с ходу, отомстим за Акима.

— Не выдержим,— ответил я лучшему другу павшего бойца. — Их больше, у них кони посвежей. Уйдут от атаки, а потом окружат, навалятся, станут преследовать — и погиб отряд.

— Станислав дело говорит, — вмешался Наркевич. — Тут нужна иная тактика. Надо использовать полицейскую форму, которая на нас надета.

Так мы и поступили. Спокойно подъехали к полякам на короткую дистанцию, они приняли нас за своих, а мы внезапно открыли ружейно-пулеметный огонь. Враги бросились врассыпную, а мы галопом проскакали перекресток и скрылись. Погони за нами не было. Возвращаясь в лагерь, повстречали группу Филиппа Яблонского. Он доложил, что его ребята разгромили отряд карателей из местечка Жодишки и разведали возможности для нападения на гарнизон города Ошмяны.

В лесном лагере всех партизан ждал двухсуточный отдых. Собрав разведывательные данные, командование отряда стало разрабатывать очередные операции, но все планы пришлось отложить ввиду непредвиденных обстоятельств».

Несмотря на растущую активность партизанских и повстанческих групп, вскоре эту работу пришлось свернуть. В своей книге Станислав Алексеевич пишет о неготовности рабочего класса и крестьян и прочих причинах снижения активности повстанчества. Однако причины были несколько иного, дипломатического свойства.

«Работа активной разведки на территории Польши продолжалась до начала 1925-го; в связи с изменением ситуации и налаживанием нормальных дипломатических отношений 25 февраля 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло'решение активную разведку в этой стране ликвидировать» 7.

Наемного на каждом километре ...

Надо заметить, что действия активной разведки на территории иностранных государств не ограничивались только Польшей. Начиная с 1923 года Разведуправление РККА активизировало действия диверсионной разведки также в Румынии, Болгарии, Черногории и Германии. В эти страны были выведены боевики из числа интернационалистов — участников Гражданской войны в России. Также в эти страны направлялись и офицеры Разведупра РККА.

«Еще одним центром по подготовке военных кадров для специальных операций с 1923 г. становится Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала (ИККИ). В его составе — Постоянная комиссия по работе в армии и Постоянная нелегальная комиссия. Они действовали в самом тесном контакте с органами ГПУ-ОГПУ-НКВД и

4-м (Разведывательным) управлением штаба РККА. В 1924 г. при ИККИ создаются военные курсы по подготовке нелегалов из числа иностранных граждан, впоследствии руководителем спецшколы становится Кароль Сверчевский. Всего за период с 1924 по 1936 г. в ней прошли обучение свыше пятисот человек» 8.

Деятельность этих специалистов по диверсиям и партизанской войне в странах Европы была направлена, прежде всего, на формирование на их территории партизанских отрядов и их подготовку, создание складов с оружием и боеприпасами, а также другим военным имуществом.

Заметный вклад в создание партизанских групп на территории Германии и Болгарии внес Христофор Интович Салнынь.

Германия

В 1923 году Ян Берзин, начальник агентурного отделения Разведупра РККА, поставил задачу Христофору Салныню по организации партизанских отрядов в Германии. Берзин, лично знавший Салныня еще с 1905 года, считал, что именно Христофор Интович сможет оказать помощь в разработке боевых и диверсионных операций немецким товарищам, которые в это время готовили вооруженное восстание. Создание партизанских формирований было первыми шагами по экспорту революции в страны Европы. По замыслу командования они должны были организовать выступление народных масс при создании благоприятных условий, а также диверсиями на назначенных объектах оказать содействие Красной Армии на случай ее вторжения для поддержки народного восстания.