Б. Соколов - Молотов. Тень вождя

Не исключено, что произраильская позиция Молотова послужила одной из причин снятия его с поста министра иностранных дел. Можно предположить, что именно по предложению Молотова Сталин поддержал идею создания Израиля, а впоследствии решил, что это было ошибкой.

Позже Молотов признавался, что активно способствовал образованию Израиля. Он говорил Чуеву, что тогда, в 1947—1948 годах, против этого были все страны, включая США, а за были только он и Сталин (наверняка с подачи

Молотова). Вячеслав Михайлович также подчеркивал, что советская политика в национальном вопросе всегда была интернационалистской по своему характеру и поощряла самоопределение наций. Поддерживая создание Израиля, СССР, по словам Молотова, оставался на антисионистских позициях, проще говоря, препятствовал иммиграции советских евреев в Палестину. Но даже такая умеренная поддержка Израиля вскоре показалась Сталину чрезмерной.

30 мая 1947 года был создан центр по обработке информации, поступавшей по каналам внешнеполитической и военной разведок. Таким образом Сталин попытался скопировать американское ЦРУ. Новый орган назвали Комитетом информации при Совете министров СССР, в него вошли 1-е (разведывательное) управление МТБ и ГРУ Генштаба Вооруженных сил. Руководителем комитета стал Молотов, его заместителем по политической разведке — генерал-лейтенант Петр Федотов, по военной разведке — начальник ГРУ генерал-полковник Федор Кузнецов, по дипломатической — посол Яков Малик, бывший заместитель министра иностранных дел.

Сам Молотов опыта управления деятельностью разведки не имел, поэтому вся нагрузка легла на его заместителей. На практике новое учреждение оказалось слишком громоздким. Оно лишь затрудняло оперативное использование поступавшей информации. В марте 1949 года, когда Молотова во главе МИДа сменил А.Я. Вышинский, Вячеслав Михайлович перестал руководить и Комитетом информации. Незадолго до этого, в январе 49-го, статус комитета был существенно понижен — он стал числиться не при Совмине, а при МИДе.

В феврале 1952 года Комитет информации упразднили. Ничем особо замечательным он не прославился. Наиболее важная разведывательная информация, касавшаяся атомного и водородного оружия, а также ракет и других новейших систем вооружений, туда не поступала, а направлялась в Спецкомитет, которым руководил Берия. Так что на поприще руководства советской разведкой (во многом формального) Молотов не успел стяжать каких-либо лавров.

По поручению Сталина Молотов также должен был клеймить позором космополитов. Так, 6 ноября 1947 года, выступая по случаю 30-й годовщины Октябрьской рево-

люции, Молотов призвал советский народ осудить все проявления низкопоклонства перед Западом и буржуазной культурой. И еше он заявил: «Все дороги ведут к коммунизму». Это, между прочим, отразилось в «Песне мира» поэта Евгения Долматовского и композитора Дмитрия Шостаковича из кинофильма «Встреча на Эльбе»: «...В наш век все дороги ведут к коммунизму».

В послевоенные годы Молотову приходилось много встречаться с лидерами социалистических стран. Это было связано с тем, что Вячеславу Михайловичу Сталин поручил курировать советских союзников в Восточной Европе и в Азии. В конце жизни Молотов давал им весьма любопытные характеристики.

Например, Мао Цзэдуна, когда тот приехал в Москву, Сталин долго не принимал. Хотел прежде узнать, что он за человек. Мао жил на сталинской ближней даче. Молотов пришел к нему, поговорил за жизнь и сказал Сталину, что китайского вождя стоит принять: «Человек он умный, крестьянский вождь, такой китайский Пугачев. Конечно, до марксиста далековато — он мне признался, что “Капитал” Маркса не читал».

Сам Вячеслав Михайлович «Капитал» читал, правда, только когда сдавал политэкономию в системе партийной учебы, явно не весь и не до конца. Он признавался, что «Капитал» «могли прочесть только герои».

Хорошее отношение к Мао, однако, не помешало Молотову критиковать политику Большого Скачка. Уже низверженный с вершин власти до уровня посла в Монголии, Молотов говорил китайскому послу в Улан-Баторе, что маленькие кустарные домны, на которые делалась ставка, это авантюра, поскольку они производят никуда не годный чугун. За это Вячеслав Михайлович получил выговор в Москве, но жизнь показала, что здесь он оказался прав.

Тепло Молотов отзывался и о Клементе Готвальде:

«Готвальд — хороший мужик, очень хороший, но пил... В вопросе победы (коммунистов в Чехословакии. — Б. С.), конечно, не играл особой роли, но в вопросе построения социализма, перехода от капитализма в Чехословакии он решающую роль сыграл. Молодец Готвальд».

А вот о Тито Молотов, по его словам, с самого начала был дурного мнения:

«Когда Тито приехал впервые, еще не все в нем было ясно, даже мне он немного понравился внешностью. Я, когда смотрел на Тито, еще ясно не понимал, потому что сразу не поймешь, он тогда мне понравился, а вместе с тем что-то другое... и вспомнил провокатора Малиновского. Тито — не империалист, а мелкая буржуазия, противник социализма. Империализм — это другое дело... Мы критиковали югославов за национализм. Они сравнивали США и СССР. Почему у нас и разрыв получился, что они практически не проводили различий между главной империалистической страной и главной социалистической».

Молотов стал одним из авторов печально знаменитого письма Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформа) с призывом к коммунистам Югославии свергнуть Тито. На практике это привело лишь к массовому избиению сталинистов в Югославии. В письме, датированном 27 марта 1948 года, Сталин и Молотов, в частности, заявляли:

«Как известно, наши военные советники направлены в Югославию по настоятельной просьбе югославского правительства, причем советские военные советники были выделены для Югославии в гораздо меньшем количестве, чем просило об этом югославское правительство. Следовательно, советское правительство не имело намерения навязать своих советников Югославии.

Однако впоследствии югославские военные руководители, влчж числе Коче Попович, сочли возможным заявить о необходимости сократить число советских военных советников на 60%. Это заявление мотивировалось по-разному: одни говорили, что советские военные советники слишком дорого стоят для Югославии; другие утверждали, что югославская армия не нуждается в усвоении опыта Советской армии; третьи заявили, что уставы Советской армии являются трафаретом, шаблоном и не представляют ценности для югославской армии; четвертые, наконец, слишком прозрачно намекали на то, что советские военные советники даром получают жалованье, так как от них нет никакой пользы. Поскольку югославское правительство не давало