Александр Зихунов - Медовый месяц императора

К сожалению, пока неизвестен ни один портрет Абрама Ганнибала. Мы не знаем, как он выглядел, но часть его физического облика перешла к его правнуку, Александру Пушкину. Антропологическое изучение физического облика поэта практически не продвинулось ни на шаг за последние сто лет, когда антрополог Д.Н. Анучин писал, что антропологическое изучение Пушкина "является необходимым". Необходимость осталась необходимостью, но исследователи стыдливо обходили этот вопрос, заранее опасаясь нарушить многочисленные запреты. Илья Фейнберг в работе "Читая тетради Пушкина" ограничивается туманными рассуждениями о сложной семито-хамитской смеси, образовавшейся в средневековой Абиссинии. Д.Н. Анучин был более определенен, когда писал, "что некоторый семитический оттенок был присущ физическому типу Пушкина". Известный антрополог предлагает продолжить изучение портретов и посмертной маски Пушкина, втайне, вероятно, понимая, что это тупиковый метод. Изучать нужно останки поэта и его родственников, прежде всего Абрама Ганнибала. Говоря о семитических "оттенках", заметных в физическом облике Пушкина, Анучин интуитивно чувствует, что истина близка, и делает смелое заявление. "Нельзя игнорировать также тот факт, - писал Анучин, - что как при жизни Пушкина, так и в новейшее время личности, считавшиеся наиболее походившими на Пушкина по типу своих волос и лица, оказывались обыкновенно евреями".

Тип волос и тип лица - это память физиологическая. Пушкин был курчав и рыжеват. Рыжим был и царь иудеев Давид. Сын Пушкина Александр тоже был рыж. Неужели "арап Петра Великого", Абрам Ганнибал имел рыжие волосы?

Еще есть память историческая. Евреи цепко держатся за родство. Одновременно их историческая память, даже память отдельных еврейских общин уходит в далекое прошлое. Кажется, что память о происхождении Пушкина через его прадеда Абрама Ганнибала ещё не так давно была жива. С. Станиславский в статье "По поводу шестидесятилетия кончины А.С. Пушкина" писал: "...несмотря на явное нерасположение великого русского поэта к потомкам Израиля, Пушкин пользуется редкой популярностью среди евреев, так что во время празднования пятидесятилетия со дня его кончины, как нам положительно известно, в одной из южных еврейских общин по нем отслужена была панихида".

Заметьте, не во всех еврейских общинах, не в нескольких, а только в той, с которой он связан кровно.

Еврейская кровь издавна проникала в русские дворянские роды; смешиваясь, она давала порой странные и удивительные результаты: высокий процент психических заболеваний при одновременной тяге к образованию, наукам, искусству. "Развитие умственных способностей и приобретение познаний составляют культ еврейского народа".

Процесс проникновения евреев в высшие слои общества имел место не только в России. От еврейских пленников вели свою родословную именитые римские семьи де Росси, Нери, де Помис. Династия меровингских королей имела явную еврейскую примесь. Очень много евреев в среде английской аристократии: в 1838 году дочь Натана Ротшильда вышла замуж за сына лорда Саутгемптонского, а через сорок лет другая женщина из этого же рода стала женой лорда Розбери. С.И. Рапопорт в статье "Евреи в английском обществе" тонко заметил: "Не пользуясь официально никакими правами, будучи по закону "чужими" и изгнанниками из Англии, они на самом деле стояли в центре английского высшего общества, владели поместьями, избирались на самые почетные должности и даже получали дворянские звания".

Арабский путешественник Ибнбатута во время своего путешествия к татарам в земли Дешт-и-Кипчак посетил город Азов, где "вышел к нам шейх из народа Азовского по имени Реджеб". За арабизированным термином "Реджеб" легко просматривается еврейский "раби" - раввин.

В расположенном неподалеку городе Маджаре Ибнбатута встретил еврея, который заговорил с ним по-арабски. "Я спросил его, - пишет Ибнбатута, - из какой он страны, и он сообщил, что он из земли Андалуской (Испании), что он прибыл оттуда сушей..."

Связь евреев-караимов с татарами более сильная, чем может показаться на первый взгляд. В результате смешанных браков в среде караимов появился антропологический тип, близкий к татарам. "Караимы, - отмечал доктор Сол. Тривус, - похожи на евреев, но по общей форме черепа, глазных щелей, выступающих скул несколько приближаются к монголам".

Приближение оказалось настолько плотным, что среди Чингисидов появились лица с семитическими именами: Берке, Берка, Баркай, происходящие от еврейского корня "Бер" - молния. Карфагенский полководец Ганнибал происходил из семьи Барка. Встречается среди монголо-татар имя Борух. Вполне возможно, что известный хан Тохтамыш соединил в имени своем татарское Токта и еврейское мыш - мыс - Моисей. Такое же имя носил татарский поэт Муса Джалиль - Моисей Джалиль. К фамилии Пушкиных еврейское Моисей присоединено в форме Мусин-Пушкин.

Признав прадеда А.С. Пушкина караимом, я, конечно, не хочу сказать, что с этого момента Пушкин перестает быть русским поэтом. Он был, есть и будет поэтом русским, но в его физическом типе соединены признаки нескольких рас и народов, в том числе и караимов.

Иезуитский священник - первый учитель Пушкина

Шел десятый год войны и десятый месяц осады города Тулузы, столицы благодатного Прованса. Альбигойский Юг постепенно становился католической Францией.

25 июня 1218 года французские войска предприняли штурм Тулузы. Тулузцы в ходе контратаки потеснили противника. Многие французские рыцари искали взглядами своего вождя - могучего и непобедимого Симона де Монфора.

А он в это время слушал литургию в походной церкви. Тревога охватила его душу. Впервые ему не хотелось сразиться с противником.

Возможно, он усомнился в правоте своего дела. Чем больше он думал, тем ниже опускалась его голова, длинные волосы закрывали лицо. Змеей шевельнулось сомнение: ради торжества христианской веры ему пришлось уничтожить десятки и даже сотни тысяч христиан. Только в Безьене казнено 60 тысяч горожан, а Монлор превратился в сплошную виселицу - всех оставшихся в живых защитников города он приказал повесить.

И вот теперь он прозрел. Слепая вера, дававшая ему силы, исчезла. Он стоял один на один с Богом и понял, что виновен и приговор уже вынесен.

Прибыл гонец. Долг повелевал графу идти и сражаться. Он пошел.

Когда его могучая фигура показалась среди отступавших французов, альбигойцы дрогнули, натиск их ослабел, и они побежали.

Граф Монфор преследовал их до самых стен Тулузы. Огромный камень, сброшенный со стены, угодил ему в голову. Симон де Монфор упал. Его брат, Гюи Монфор, бросился к нему, но было поздно: Симон был мертв...