Александр Зихунов - Медовый месяц императора

Аналогичная ситуация должна была сложиться и в 1829 году, когда племянник братьев Щербининых, Павел Петрович, вступил во владение своими наследственными селами Яковлевкой, Филипповкой и Ледным. Значит, в 1829 году все участники нового раздела находились в Харькове. Мог ли А.С. Пушкин посетить их в этом году в Харькове? Ответ может быть только положительным, ибо именно в этом году, осенью Пушкин возвращался из путешествия в Закавказье и вполне мог заехать в гости к Щербининым.

В капитальном издании "Летопись жизни и творчества Александра Сергеевича Пушкина" говорится, что в пятницу, 12 сентября, Пушкин по дороге в Москву прибыл в Новочеркасск. 14 сентября Пушкин покидает Новочеркасск... и вдруг, вместо того чтобы ехать дальше по маршруту на Воронеж и Тулу, делает резкий поворот и после 13 сентября оказывается в местечке Хорол Полтавской губернии у своего друга Аркадия Родзянко. Анна Петровна Керн вспоминает, что "Пушкин... прискакал к нему с ближайшей станции, верхом, без седла, на почтовой лошади в хомуте".

Если в подорожной у Пушкина был указан маршрут от Новочеркасска до Москвы через Воронеж, то при изменении маршрута требовались веские обстоятельства и соответствующие разрешения, иначе получить лошадей на почтовой станции было невозможно. Меняя маршрут, Пушкин вполне мог рассчитывать на Михаила Андреевича Щербинина, который был лицом влиятельным, а брат его, Александр Андреевич, в январе 1829 года даже замещал губернатора на время его отсутствия.

Пушкин мог найти Щербинина или в его городском доме на улице Немецкая (ныне ул. Пушкинская), дом № 29, или в его имении Карачевка в десяти километрах от города Харькова.

Вполне возможно, что Пушкин ещё из Минеральных Вод написал Щербинину о своем приезде и его уже ждали. Таким образом, получается, что Александр Сергеевич Пушкин в середине сентября 1829 года побывал в Харькове проездом. Именно поэтому М.А. Щербинин мог его только угощать в своем доме. Времени у поэта было мало.

Не исключено, что письмо от Пушкина хранилось в архиве Щербининых в селе Бабаи, где до сих пор сохранился помещичий дом, гостеприимно принявший великого поэта. Харьковский историк профессор Д.И. Багалей ещё в начале века видел в подвале этого дома архив Щербининых. Часть его попала в архив Харьковского императорского университета. Затем следы архива затерялись. Кое-что оказалось в Киеве в Центральном государственном историческом архиве.

Не исключено, что копия с последнего письма А.С. Пушкина сделана специально для М.А. Щербинина и из его архива попала ко мне.

Нельзя исключать, что подобная копия могла быть у Ивана Васильевича Малиновского, жившего в то время в своем имении Каменка в Изюмском уезде Харьковской губернии.

Во время учебы в Царскосельском лицее особенной близости между Пушкиным и Малиновским не наблюдалось, но почему-то в последние часы жизни А.С. Пушкин вспомнил именно его.

Мы не знаем, какова была реакция отставного подполковника Ивана Васильевича Малиновского на известие о смерти Пушкина, но он, конечно, мог заинтересоваться причинами дуэли и через друзей в Петербурге попросить выслать ему копии преддуэльных документов.

Письма эти и письма самого Пушкина могли храниться в личном архиве Малиновского в Каменке. Часть архива Малиновских в 1931 году переведена в Музей им. Г.С. Сковороды в Харькове, где найти их не удалось до сих пор. Другая часть погибла во время войны. Современный харьковский исследователь истории дворян Малиновских, Вольховских и Розенов Андрей Парамонов в небольшой брошюре писал: "Вторая экспозиция о декабристах и их семьях была в Изюмском музее. Собирал её известный краевед-археолог Н.В. Сибилев. В Великую Отечественную войну Сибилев вывез музей в Уфу. Там он умер, а из эвакуации музей вернулся без многих экспонатов, в том числе: писем Пушкина, Пущина, Вольховского, Розена".

Одним из тех, кто в первую очередь мог иметь у себя копию письма А.С. Пушкина к барону Геккерну, является лицеист 5-го курса Михаил Данилович Деларю. В 1853 году он купил в Харьковской губернии село Федоровка, по поводу чего у него завязалась переписка с Иваном Васильевичем Малиновским.

Речь идет о том самом М.Д. Деларю, который передал А.С. Пушкину письмо к его жене, перехваченное московской почтой. Личный секретарь шефа жандармов графа Бенкендорфа вполне мог выкрасть письмо из письменного стола своего начальника и передать Михаилу Деларю, который должен был сообщить о нем Пушкину.

Копия письма Пушкина могла оказаться у него. Отдельные пушкинские автографы хранились в семье харьковских помещиков братьев Хрущевых. Братья Дмитрий и Сергей Хрущевы не были близко знакомы с Александром Сергеевичем Пушкиным. Они были вхожи в тот круг петербургской молодежи, который посещал и Пушкин, тем не менее именно из их семьи к ученым пришло письмо Пушкина к князю Н.Г. Репнину от 9 февраля 1836 г. Сын Дмитрия Михайловича Хрущева, Павел Дмитриевич, имевший у себя два письма А.С. Пушкина к князю Репнину и ответ князя Пушкину, ознакомил с ними редакцию журнала "Русская старина" (Русская старина. 1880. Июнь)1.

Тем временем эксперты окончили работу над письмом, представленным мною в отдел почерковедения Института судебной экспертизы. Вывод их был суров: "Рукописный текст письма на французском языке (приложение № 1) выполнен не тем лицом, которым выполнены рукописные тексты двух писем на французском языке (приложение № 2, приложение № 3), фотолитографические копии которых были представлены и исполнителем которых, как следует из литературных данных, являлся А.С. Пушкин".

Конечно, очень жаль, но... в качестве компенсации я получил фотокопию неизвестного ранее письма Пушкина, прошедшего почерковедческую экспертизу в 1978 году.

Возникает вопрос: куда делся подлинник?! Судя по печати и цифрам в правом верхнем углу на первой странице письма, оно изъято из какого-то дела.

На печати читается слово "императорский". В библиотеке Харьковского императорского университета хранились автографы А.С. Пушкина, но в конце 40-х годов XX века они были переданы в Пушкинский Дом (ИРЛИ). Откуда взялось дело с пушкинским текстом? И куда ушло?

Следует помнить, что в 70-х годах Харьковский институт судебной экспертизы не выполнял заказы частных лиц. Следовательно, заказ исходил от какой-то организации. А это свидетельствует, что не все пушкинские автографы ушли в Пушкинский Дом.

Поиски пушкинских текстов в Харькове будут продолжены.

"Господин Барон.

Позвольте мне изложить вкратце все случившееся: поведение Вашего сына мне давно известно и я не мог остаться равнодушным.

Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый взяться за дело, когда почту за нужное. Случай, который во всякую другую минуту был бы мне очень неприятным, представился весьма счастливым, чтоб мне разделаться, и получил безименные письма; я увидел, что настала минута, и я ею воспользовался, остальное Вы знаете: я заставил Вашего сына играть столь жалкую роль, что моя жена, удивленная такою низостию и плоскостию его, не могла воздержаться от смеха, и ощущение, которое бы она могла иметь к этой сильной и высокой страсти, погасло в самом холодном презрении и заслуженном отвращении. Я должен признаться, г. Барон, что поведение собственно Ваше было не совершенно прилично. Вы, представитель Коронованной особы, вы отечески сводничали Вашему сыну, кажется, что все поведение его (довольно неловкое, впрочем) было Вами руководимо. Это вы вероятно, диктовали ему пошлости, которые он отпускал и глупости, которые он позволил себе писать подобно старой развратнице, Вы сторожили жену мою во всех углах, чтоб говорить ей о любви вашего незаконорожденного или так называемого сына, и, когда больной венерическою болезнию, он оставался дома, Вы говорили, что он умирал от любви к ней; Вы ей бормотали возвратить мне сына.