Ольга Смирницкая - Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования

Отчуждение формы, т. е. превращение ее в осознаваемый прием, – это также условие ее универсализации, открывающее для скальда возможность поэтического овладения всею областью актуального настоящего без каких-нибудь тематических и ценностных ограничений. Распространено мнение, что «отдельные висы», сочиненные по случайному, не значительному поводу, – это побочный продукт скальдического творчества, поскольку форма теряет в них свою действенность, превращается в самоцельную «забаву», упражнение в версификации. Мнение это представляется в значительной степени поверхностным. Основное различие между хвалебными стихами и отдельными висами состоит, на наш взгляд, не в том, что первые из них имеют практическую направленность, преследуют цель создания реального блага (и хорошо оплачиваются адресатом), в то время как «отдельные висы» самоцельны и бескорыстны. Разница состоит и не в том, что содержание хвалебных драп – это события государственной важности, в то время как житейские ситуации, к которым относятся многие «отдельные висы», сами по себе кажутся тривиальными и незначительными. В контексте родовой саги эти самые ситуации могут оказаться при ближайшем рассмотрении не менее важными, чем битвы, морские походы и наказание преступников в контексте королевских саг. Основное различие между хвалебными (также хулительными) стихами и «отдельными висами» определяется их установкой. Сочинение «отдельных вис» – это прежде всего акт самоутверждения (можно было бы говорить об их не прямой, но «медиальной» направленности). Сочиняя стихи в труднейшей форме в критической для себя ситуации, скальд демонстрирует тем самым твердость духа, а вознаграждением для него служит высокая общественная оценка его поведения.

Распространение «непрофессионального» скальдического мастерства в древнеисландском обществе предъявляет особые требования к структурному механизму скальдической формы в ее отношении к языку. При всей своей сложности, модели, выделенные скальдом из языка, обладают четкой и доступной для усвоения структурной организацией и предусматривают возможности и конкретные способы их применения в целях производства новых стихотворных текстов. Необходимо оговориться, что в стихах скальдов встречаются, конечно, и вполне индивидуальные особенности, будь то не укладывающаяся в традиционные шаблоны метафорика Эгиля или «хромающие» рифмы неискусного скальда [8] Остается далеко не ясным, какие из вис, включенных в родовые саги и приписываемых саговым персонажам, подлинны, а какие были присочинены позже. Обсуждая данный вопрос, М. И. Стеблин-Каменский писал: «Не может быть и речи о том, что “неподлинные” висы в сагах были плодом сознательной литературной фальсификации. Последняя подразумевает гораздо большую творческую свободу, чем та, которая была доступна “авторам” саг, гораздо более четкое осознание своего “авторства”. Сочинителям “неподлинных” вис в сагах очень далеко до литературных фальсификаторов эпохи предромантизма и романтизма» [Стеблин Каменский 1947, 312]. . Пристрастия и идиосинкразии скальдов, проявляющиеся в тех или иных строфах, пользуются особым вниманием современных филологов, для которых в значительной степени характерно стремление оживить интерес к скальдической поэзии, увидев в скальде эстета и предтечу современного авангардизма (ср. [Clover 1978; Frank 1978; 1985]). Для исследования структурных механизмов скальдического мастерства наиболее показательной, однако, может оказаться «массовая» скальдическая продукция.

В качестве образца дротткветтной строки приведем вису одного из выдающихся исландских скальдов XI в. – Сигвата Тордарсона (ок. 995 – ок. 1045):

( Пер. О. А. Смирницкой )

Скальдический стих обычно рассматривается в литературе как тот же эддический стих, но осложненный рядом дополнительных ограничений [Lehmann 1956, 84 ff.; Einarr Ól. Sveinsson 1962, 122 ff.; Foote 1976; Frank 1978; See 1980; Kuhn 1983].

Так, в дротткветтной строке видят краткую строку аллитерационного стиха, снабженную приращением – клаузулой (—́ ×). Счет ударений осложняется в ней, по сравнению с эддической строкой, счетом слогов: в строке насчитывается шесть слогов и лишь при слоговых заменах – больше. В свою очередь, однако, и слоговые замены подвергаются ограничениям. Так, распущение допустимо в дротткветте на первой вершине (241.9.3. jǫfurr kreisti sá / austan [9] Все ссылки на скальдические стихи приводятся далее по изданию Финнура Йоунссона (Skj. B). Цифры указывают последовательно страницу, строфу и строку. ), но избегается на второй (здесь действует правило тождества: 217.1.2. válaust konungr / austan), а в клаузуле количественные замены невозможны. Вместе с тем в дротткветте нередки слоговые замены в спадах – факт, остающийся без объяснения, если исходить из обычных количественных критериев. Например, в строке rǫnd klufu rǫðnir / brandar первый спад заполняется отдельным двусложным словом (‿‿), которое тем самым метрически приравнивается к безударному слогу, например в односложной флексии (rand-a). Скальдический стих предъявляет дополнительные требования к аллитерации и вводит новый звуковой повтор – хендинг. Так, ключевая аллитерация (hǫfuðstafr) жестко закреплена на начальном слоге четной строки (в приведенном образце: fjandr; alvalds; þengils; sik). В нечетных строках обязательна двойная аллитерация ( flœja – frýju; æðru – orði и т. д.). Нечетные строки скрепляются помимо этого скотхендингом , или неполной рифмой (fl œj a – fr ýj u; v erð k – orð i и т. д.), а четные отмечаются более сильным звуковым повтором – адальхендингом , или полной корневой рифмой (fj and r – h and a; v ald s – gj ald a и т. д.). Хендинг имеет постоянное место на третьей вершине, привязывая клаузулу к основной части строки.

Видя в дротткветте результат дополнительной нормализации эддического форнюрдислага, обычно задаются вопросом, каким образом скальд справлялся со столь жесткими и дробными правилами. Иногда при ответе и на этот вопрос считают полезным опереться на опыт изучения эпической поэзии и, в частности, на формульную теорию. Так, Питер Фут пишет: «Сложная метрика, по всей видимости, помогала восприятию и запоминанию дротткветта. Скорее всего, она служила скальду опорой в сочинении стихов. Пары аллитерирующих слов и рифмующихся корней соединялись если не в формулы в строгом смысле слова, то в готовые цепочки, легко возникающие в памяти и подсказывающие скальду выбор подходящего слова» [Foote 1976, 183].