Евгений Морозов - Эволюция сознания. Современная наука и древние учения

Последние несколько веков мировой истории были ознаменованы тяжелым кризисом. Прежде всего он выразился в жестком противостоянии религии и науки, идеализма и материализма. Наука стремительно развивалась, поначалу подвергая духовный мир сомнению, а затем и вовсе отрицая его. В XX веке в результате чудовищных войн, массового геноцида и изобретения ядерного оружия вопрос о соотношении духовности и материализма вновь стал актуален. Серьезная проблема состоит в том, что понимать под духовностью, и является ли она синонимом служения какой-либо определенной религии. Материалисты утверждают, что в Средние века христианская церковь дискредитировала себя не только организацией Крестовых походов и Инквизиции, но и своей доктриной презрения к человеческому телу, столь непонятной сегодняшнему человеку. Католичество как институт подменило собой религию, извратило и свело на нет все евангелические принципы. На смену духовности и разуму пришло религиозное безумие. Средние века были временем культурного упадка, войн, суеверий, невежества, нищеты и жестокости.

Как пишет американский мыслитель Кен Уилбер, в XVIII веке «над всем континентом прозвучал страстный крик Вольтера: „Помните о жестокости!“. Помните о жестокости, причиненной людям во имя мифического бога, помните о сотнях тысяч, сожженных на кострах для того, чтобы спасти их души; помните об Инквизиции, которая писала свои догмы на плоти пытаемых людей; помните о политическом неравенстве, свойственном мифическим иерархиям; помните о жестокости, которая во имя сострадания отправила маршировать под своими знаменами неисчислимое множество людей». [1] Уилбер К. Краткая история всего. М., 2006. С. 376–377.

Хотя эти обвинения не всегда справедливы, тем не менее, следует признать, что высшее руководство католической церкви оказалось неспособно реализовать собственные ценности, погрязнув в борьбе за власть, идеологической косности, политизированности, цинизме и отсутствии толерантности. Другой нерешенной проблемой была все возраставшая тенденция подменять христианскую добродетель чисто внешним следованием обрядам, ничего не затрагивая при этом в своей душе. «В секте стоиков каждый был стоик, но между христианами всякий ли христианин?» – вопрошал Р. Эмерсон. [2] Эмерсон Р. Нравственная философия. Минск; М., 2000. С. 85.

На заре Нового времени подвергшееся по вышеуказанным причинам заметной эрозии религиозное мировоззрение сменилось научной парадигмой, но, к сожалению, это не привело к подлинному интеллектуальному освобождению. Человечество оказалось перед лицом другой крайности, ибо по мере продвижения вперед наука становилась все более нетерпимой к явлениям, которые не вписывались в новую картину мира. Понятие духовности как таковое оказалось под серьезной угрозой. В XVII веке с подачи Рене Декарта главным научным методом стал рационализм, согласно которому основой познания и действия людей является разум. Вскоре он выродился в свою крайнюю форму – сциентизм – систему убеждений, утверждающую основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире. Образцовыми науками, естественно, стали физика и математика. Сциентисты утверждали, что наука может заменить собой философию и метафизику в области разрешения основных моральных и этических проблем человечества.

Как метод рационализм постоянно подчеркивал необходимость познания объективной реальности. В связи с этим хотелось бы отметить, что мир, существующий вокруг человека или любого другого живого существа, изначально носит понятийный, субъективный характер. Термин «объективная реальность», столь часто используемый в научной среде, в действительности не несет никакой реальной нагрузки. То, что сегодня считают объективным знанием, не более чем субъективное представление большинства заинтересованных лиц. Употребление выражения «объективность» некорректно и должно быть заменено понятием «мультисубъективность». Вспомним хотя бы историю мировоззрения человечества по отношению к Земле и Вселенной. До Коперника и Галилея считали, что Солнце, звезды и планеты вертятся вокруг Земли; это считалось объективным знанием, принимаемым всеми до определенного времени. Потом ситуация изменилась, но это не значит, что не может наступить момент, когда системы Коперника, Галилея или даже современных ученых будут опровергнуты. Наука двигается за счет мощных интеллектуальных революций, но они доказывают скорее высокий интеллектуальный уровень ее теоретиков, нежели объясняют реальное положение дел в окружающем нас мире. В любом случае, понятие объективности построено на столь зыбучем песке, что рушится при малейшем прикосновении. Человек всегда останется человеком, и он никогда не сможет воспринимать действительность иначе, чем в соответствии со своими собственными особенностями и возможностями.

Все в этом мире относительно. Рассмотрим, к примеру, вопрос о соотношении движения Земли и Солнца. Поскольку абсолютного пространства нет, то движется ли Земля вокруг Солнца, или наоборот, зависит только от условно избранной точки отсчета.

Великий британский философ Джордж Беркли, задолго до Эйнштейна, говорил: «Я должен сознаться, что не нахожу, будто движение может быть иным, кроме относительного; так что для представления движения следует представить по меньшей мере два тела, расстояние между которыми или относительное положение которых изменяется. Поэтому, если бы существовало только одно тело, оно никак не могло бы находиться в движении». [3] Беркли Дж. Сочинения. М., 2000. С. 189. Иначе говоря, как продолжает Беркли, «вопрос, движется ли Земля или нет, сводится в действительности только к тому, имеем ли мы основание вывести из наблюдений астрономов то заключение, что если бы мы были помещены в таких-то и таких-то обстоятельствах и при таком-то и таком-то положении и расстоянии как от Земли, так и от Солнца, то мы восприняли бы первую как движущуюся среди хора планет и представляющуюся во всех отношениях сходной с ними…». [4] Там же. С. 163.

Как отмечает французский математик А. Пуанкаре, «с точки зрения кинематики из двух противоречивых положений – „Земля вращается“ и „Земля не вращается“ – одно не более верно, чем другое». [5] Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С. 280. Солидарен с ним и австрийский физик Эрнст Мах: «Остается ли Земля неподвижной, а Солнце и звездное небо движутся вокруг нее, или наоборот? Если мы делаем над собой усилий, мы видим первое, а не второе. Для обыкновенных практических целей этот взгляд не только вполне достаточен, но и наиболее прост и удобен. Но для известных интеллектуальных целей оказался более удобным противоположный взгляд. Хотя оба взгляда равно правильны и в своей области целесообразны…» [6] Мах Э. Анализ ощущений. М., 2005. С. 291.