Коллектив авторов - В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX – первая половина XX в.

Поэт, выпускник Донского кадетского корпуса М.Н. Залесский (04.06.1905, Симферополь – 22.03.1979, Сан-Франциско) учился на химическом отделении Загребского университета. В начале 1930-х гг. стал членом Национального союза нового поколения (впоследствии НТС). В 1942–1944 гг. вел нелегальную союзную работу в оккупированных немцами областях России. Был в Минске, Харькове, Киеве. После войны работал в Институте по изучению СССР в Баварии, а затем переехал в США, в Сан-Франциско. В 1978 г. издал книжку своих стихов – «Слава казачья». Писал политические статьи и рецензии на книги в местной газете «Русская жизнь». Незадолго до смерти Михаил Николаевич завещал все свои трудовые сбережения Фонду Свободной России. Близко знавшие его люди говорили, что это про него сказано: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят 56. Потомок боярского рода Ф.Ф. Захарьин (02.06.1906, Киев – 13.06.1979, Нью-Йорк) после окончания в 1928 г. Русского кадетского корпуса в Сараеве записался (экзамены тогда не надо было сдавать) на юридический факультет Белградского университета, но вскоре перешел на геодезические курсы, которые успешно закончил. После непродолжительного пребывания в Земуне обосновался в Загребе, где служил в Геодезическом институте. После окончания войны и трехгодичного пребывания в лагерях для беженцев в Италии он в 1954 г. получил возможность уехать в Америку 57.

Выпускник Донского Императора Александра III кадетского корпуса, член Общества зарубежных кадетов в Югославии В.В. Гапонов (1912, Россия – 26.11.1995, Белая Церковь, Сербия) после завершения корпусной учебы поступил на агрономический факультет университета, по окончании которого успешно работал и занимался научной деятельностью. Последнее место работы – Косово. После выхода на пенсию переселился с женой и дочерью в Белую Церковь. Участвовал в создании югославского отделения Объединения кадетов российских кадетских корпусов, стал его членом, а потом казначеем. Принимал самое деятельное участие в поддержании благолепия русской церкви Св. Иоанна Богослова и русского участка на городском кладбище. В Белой Церкви, где в 1944 г. закончил свое существование последний зарубежный кадетский корпус, в 1986 г. при его участии был воздвигнут первый в мире памятник кадетам и персоналу кадетских корпусов, «на поле брани живот свой положивших, в смуте убиенных и в мире скончавшихся» 58. Памятник был спроектирован кадетами-крымцами инженером Карповым и Соболевским 59.

Переходя к цивилизованной Любляне со своим языком, традициями, историей, замечу, что к концу 1925 г. там жило около 300 человек, небогато, но и не в нужде. В университете к марту 1923 г. насчитывалось 167 студентов и студенток. Часть жила в замке, на горе, другая – 15 семейных и 10 холостых – в бараках, около вокзала. Как и везде, хронически недоедали: ели один раз в день в столовой земского союза. Некоторую помощь оказывал им словенский дамский комитет, а также королевский наместник 60. Из русских профессоров им читали лекции Ал. Д. Билимович, Н.М. Бубнов, В.А. Горский, А.К. Елачич, A. А. Копылов, А.Н. Митинский, И.Н. Майдель, А.В. Маклеров, B. В. Никитин, Н.Ф. Преображенский, Д.К. Фрост, М.Н. Ясинский.

О последнем скажу особо. 28 октября 1928 г. он праздновал с друзьями и коллегами 40 лет своей научно-преподавательской деятельности. Ученик и преемник знаменитого ученого М.Ф. Владимирского-Буданова, он окончил первую киевскую гимназию в 1883 г., а в 1887 г. – юридический факультет Киевского университета со степенью кандидата права. Причем факультет наградил его золотой медалью, а совет университета почетной денежной наградой

Н.П. Пирогова и оставил в альма-матер для подготовки к профессорскому званию. С 1889 по 1895 г. вел законоведение и историю в Киевском кадетском корпусе. В 1891 г. выдержал экзамен на магистра и по защите диссертации «Главный литовский трибунал» был назначен доцентом на родной факультет, а в 1904 г. стал ординарным профессором. В Любляне работал на кафедре истории права южных и западных славян. Вышел в отставку 2 мая 1928 г. (65 лет), однако университет пригласил его продолжить чтение лекций по своей кафедре. В Королевстве напечатал такие труды, как «Что является самым необходимым для образцовой истории словенского права» (1921, на словенском); тексты Каставского и Веприначского статутов (1923, на хорватском); труд, как был составлен Каставский статут (на сербско-хорватском, 1924); о переходе от обычного права к письменному уставу (1925); о законах города Вепринца (1926) 61.

В мусульманском Сараеве директором научного института по борьбе с малярийными комарами был русский биолог Скворцов 62.

Вклад русских профессоров в просвещение был заметен и в Скопле (совр. Скопье), где на философском факультете (филиале Белградского университета) преподавали: историк, филолог, литературный критик П.М. Бицилли – введение в общую историю и историю историографии, историю античного времени, феодализм в Европе, историю нового времени, историю Франции и др., он же издал на сербском языке в 1923 г. «Введение во всемирную историю»; будущий член Сербской Академии наук и искусств

С.М. Кульбакин – старославянский язык и введение в славянскую филологию, Н.Л. Окунев – курс по древней истории и истории христианства 63. К этим именам можно добавить имена профессоров Е.В. Аничкова, А.К. Елачича, В.А. Розова.

Просвещение – это не только школа, университет, но и общение. А здесь шло взаимное обогащение языка. Один забавный пример. Жители Битоли сохранили в своем языке такие часто употреблявшиеся выражения, как «хорошо», «здравствуйте», «пожалуйста», «дурак». Особенно излюбленным стало последнее слово. В свою очередь в языке русских появлялись македонские слова. Кто-то стремился овладеть в совершенстве и достигал успеха. Изучение в школах русского языка также способствовало его популяризации. Например, в семинарии он считался одним из самых важных предметов 64.

Для Королевства сербов, хорватов и словенцев эмиграция была, прежде всего, «профессорской». Еще живы те, кого учили русские специалисты, память о которых пока не умерла. Одной из самых известных, снискавших почет и уважение профессий следует считать инженерную. Именно русские этой профессии сделали чрезвычайно много для обустройства послевоенной страны, давшей им кров и возможность работать по своей специальности. Чтобы яснее представить себе картину «русской инженерной оккупации» министерств Белграда, скажу: в начале 1921 г. в министерстве строительства работали 90 русских инженеров, архитекторов, в министерстве путей сообщения – 65 русских инженеров: 25 – в сфере эксплуатации ж/д, 30 – на строительстве ж/д и 10 – на строительстве и эксплуатации водных путей. Русские работали в министерстве сельского хозяйства и водных ресурсов, министерстве торговли и промышленности, министерстве лесов и полезных ископаемых 65.