Ася Энтова - Осознавая время. Сборник эссе

Впрочем, он не одинок. Кроме жены Сары, скорее духовной подруги, чем матери семейства, у него есть постоянный спутник – Всевышний. С ним Авраам свободно обсуждает любые этические вопросы. Вспомните, например, знаменитый торг Авраама со Всевышним – за сколько праведников справедливо простить Содом: «Ужель погубишь праведного с преступным? – предъявляет Авраам претензии Высшему Судье. – Судья над всей землею не сделает такого суда!» (Бытие, 18:25)

Наконец Авраам получает от Всевышнего обещание сделаться главой нового народа, многочисленного, как звезды на небе. Но наследник Авраама и появившийся от него новый народ не являются самоцелью и наградой Аврааму за его праведность, так как избрание дается не за какие-то заслуги, а для выполнения определенной задачи. Также и Земля Обетованная не являлась только подарком – плацдармом для основания нового царства (вспомните, как неохотно давал Всевышний разрешение евреям на избрание царя). Обетование означало, что потомки Авраама будут избраны для великой задачи: «И вы будете Мне царством служителей святому и святым народом» (Исход, 19:6). Потомки Авраама будут «соблюдать путь Господень, творя милость и суд» (Бытие, 18:19). Выполнение заповедей о милосердии и справедливости возможно только в обществе. После того, как Всевышний обнаружил, что единство человечества привело к строительству вавилонской башни, Он выбрал для выполнения этой задачи только один, отделенный от других народ, на который и возлагалась задача послужить катализатором для остального человечества. Но, несмотря на избранность всего народа целиком, сначала Всевышний заключает завет именно с личностями, с праотцами. Не случайно в этой же главе говорится об обрезании, как о завете между Всевышним, с одной стороны, и Авраамом и его потомками, с другой. Как свиток Торы станет знаком завета Всевышнего, заключенным у горы Синай со всем народом, так и обрезание является для каждого еврея знаком его личного завета. Заповедь обрезания можно трактовать как обязанность человека потрудиться вместе со Всевышним над созданием-совершенствованием собственного тела и продолжать трудиться над совершенствованием духа.

Избранность первична у Авраама лично, лично у одного из его сыновей, Исаака, и у одного из внуков, Якова. Для того чтобы подчеркнуть эту личную избранность, появляется требование об изгнании Агари с сыном и о жертвоприношении Исаака. История с Агарью еще может быть истолкована в мифологических рамках, как решение спора о наследстве или в исторических рамках как освобождение рабыни, родившей хозяину сына 5 5 По законам, действующим в те времена в районе Ближнего Востока, рабыня, родившая хозяину сына, уже не могла быть продана. Если от нее почему-либо хотели избавиться, то ее можно было только освободить, но не продать. В Торе Агарь называется Агарь-египтянка, т. е. она была родом из Египта. Туда и отослал ее впоследствии Авраам. Путь из Беер-Шевы, где стоял Авраам, до Египта недолог, но Агарь не захотела возвращаться домой и направилась не в сторону моря в Египет, а в пустыню, где ей явился ангел-посланник Всевышнего. . История жертвоприношения Исаака не имеет известных мифологических и исторических аналогий.

Исторически, в это время на Ближнем Востоке человеческие (и особенно детские) жертвоприношения были приняты во многих культах. Мифический герой мог совершить неугодную богам жертву, мог покоряться их воле или бунтовать против Рока, но идея личного воспитания и испытания пророка Всевышним – это специфически еврейская идея. Герой мифов мог преодолевать трудности и искушения, доказывая другим свое право занимать выдающееся положение. Герой еврейской истории борется сам с собой за право занимать свое собственное уникальное место.

На языке оригинала этот библейский эпизод называется не «жертвоприношение», а «связывание Исаака», ведь Всевышний требовал не жертвоприношения, а «вознесения», и остановил Авраама после того, как тот связал Исаака и возложил его на дрова, приготовленные для жертвы всесожжения. Классические еврейские толкования объясняют, что этот урок был преподан Всевышним Аврааму в качестве строгого отвержения человеческих жертв. Дословный перевод с иврита обращения Всевышнего к Аврааму звучал бы как «И возьми, пожалуйста, сына …. И иди (снова повторяется это важное выражение „лех леха“ – „иди себе“) в землю Мория и вознеси там его как вознесение». Ивритское слово «вознесение» ( «ола» ) – это синоним для жертвы всесожжения, но главное его значение – это обозначение подъема, например, поднимающиеся в Святую Землю до сих пор называются «олим». То есть Авраам неправильно истолковал требование Всевышнего. Всевышний не велел ему заколоть сына, пишет Раши 6 6 Раши – принятая в еврейской традиции аббревиатура имени Рабейну Шломо Ицхаки (1040 – 1105 гг., Франция). Крупнейший средневековый комментатор Талмуда и один из классических комментаторов Танаха. , а только подготовить – связать 7 7 Эта же идея имеется в комментариях Сончино: «Приказ Всевышнего не содержит слова, которое указывало бы на фактическое заклание жертвы, хотя само по себе выражение „поднять то, что поднимается“ понимается как принесение жертвы по всем правилам… Авраам как праведник, стремящийся исполнить волю Всевышнего никогда не искал удобных для себя объяснений, не стремился к толкованию слов Всевышнего так, чтобы сделать задачу, стоящую перед ним, или испытание более легкими. Он всегда понимал слова Всевышнего в соответствии с их простым и четким смыслом». http://www.machanaim.org/tanach/a-beresh/inda04_3.htm . Но проблема касается не только Авраама и его понимания замыслов Всевышнего, но и его отношений с собственным сыном. Классическое объяснение не снимает проблемы того, что с точки зрения сегодняшней общепринятой морали, согласившись на принесение сына в жертву, Авраам предал его еще задолго до выполнения или не выполнения своего замысла. Это противоречие, абсурд сочетания в одном лице праведника и сыноубийцы дал повод Киркегору открыть новое философское направление – экзистенциализм, философию абсурдности существования.

Идея о невозможности полного познания Божественного замысла и его кажущейся абсурдности неоднократно встречается в комментариях к Торе. Чаще всего эту мысль связывают с заповедью очищения пеплом красной коровы. Присутствует она и в рассказе об Иове. Но в случае Авраама речь идет о пророке, беседующем напрямую со Всевышним, и здесь, по-видимому, испытанию подвергается не умение Авраама безропотно подчиняться, а умение его правильно понять поставленную перед ним задачу.

Со стороны Авраама, его готовность принести сына в жертву была подтверждением на практике принципа монотеизма – существования Единственного, который является и смыслом и причиной всего видимого и ощущаемого. Понятно, что Его повеления важнее всех посюсторонних признаков успеха: богатства и славы, рода и царства. Но как соотнести эти высшие цели с отношением к другим людям?