Галина Жигунова - Общественный идеал в России в духовном наследии славянофилов

Как известно, после смерти императора Александра I заговорщики 14 декабря 1825 года призвали к отказу от присяги Николаю и надеялись на введение конституции Сенатом. Восстание было подавлено, оно показало, насколько далеки от масс были идеалы западной демократии. Николай I стал императором. Западный путь император отвергал и планировал изменить то, что было сделано до него. В одном из первых манифестов после 14 декабря Николай I поставил задачу: «Очистить Русь от… заразы, извне к нам нанесенной». 74 74 Цит. по: Семеникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. 2-е изд., испр. и дополн. Брянск: Курсив, 1996. С. 207. Несмотря на заявление и предпринимаемые попытки упразднить все то, что отжило, в России никаких позитивных сдвигов не происходило.

Поражение декабристского восстания и, как следствие, усиление в стране бюрократической власти заставили мыслящую часть дворянства подумать не об улучшении петровской системы управления и ценностях, лежавших в ее основе, а об иных возможностях развития России. Эти возможности, обозначенные впоследствии славянофилами, виделись на путях возврата к истокам допетровской России, к земским соборам, широкому местному самоуправлению и ликвидации социально-культурного раскола между правящим классом и простым народом. Однако после декабрьского восстания «все попытки основывать общества не удавались действительно, – отмечал А.Н. Герцен, – бедность сил, неясность целей указывали на необходимость другой работы – предварительной, внутренней». 75 75 Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. M.: Академии наук СССР, 1956. Т. 8. С. 144. Вот как описал состояние российского общества первой половины XIX века французский путешественник Астольф де Кюстин, совершивший путешествие в Россию в 1839 году: «…все, что составляет главную прелесть хорошо организованных обществ, все, в чем заключается смысл существования политических учреждений, все сводится здесь к одному – единственному чувству – к страху». 76 76 Кюстин А. Николаевская Россия: Пер. с фр. M.: Политиздат, 1990. С. 153.

Россия – это единственная страна, где невозможно счастье, где нет свободы, где «страх заменяет, вернее, парализует мысль». Лгать здесь – значит охранять престол, говорить правду – значит потрясать основы общества.

Восстание декабристов стало значительным событием в русской истории. Декабристы разработали первую революционную программу и план будущего устройства страны. Впервые была совершена практическая попытка изменить социально-политическую систему России. Идеи и деятельность декабристов оказали существенное влияние на последующих общественных деятелей. Восстание декабристов и его жестокое подавление, расправа над его участниками дали толчок к дифференциации общественных интересов. В общественном движении второй четверти XIX века началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного.

Консерватизм в России, опираясь на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права, своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Своеобразие России заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления. 77 77 Эта идея стала базисной для консерваторов вплоть до крушения самодержавия в 1917 года.

Идеологическое обоснование самодержавию дал министр народного просвещения граф C.C. Уваров в теории «официальной народности», основанной на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о добровольном союзе государя и народа, об отсутствии социального антагонизма в русском обществе. Теория официальной народности развивались журналистами Ф.В. Булгариным, Н.И Гречем, профессорами Московского университета М.Л. Погодиным, С.П. Шевыревым.

Теория официальной народности вызвала резкую критику либерально настроенной части общества. Известно, что по итогам восстания декабристов в 29 – 30-х годах XIX века были написаны философские письма П.Я. Чаадаева. 78 78 Первое «Философическое письмо» было опубликовано только в 1836 году в № 15 журнала «Телескоп». В них прослеживался напряженный общественный интерес мыслителя и его увлечение христианской мистикой. 79 79 Такое мировоззрение П.Я. Чаадаева было названо М.О. Гершензоном противоречивым термином «социальный мистицизм». См.: Гершензон М.О. Избранное: В 3 т. М. – Иерусалим: Университетская книга; Gesharim, 2000. Т. 1. С. 409. Знаменитое философическое письмо Петра Яковлевича задало тон философским исканиям славянофилов по проблеме общественного идеала России и потрясло всю мыслящую Россию. «Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь, – указывал А.П. Герцен, – тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь… – все равно надобно было проснуться». 80 80 Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. M.: Академия наук СССР, 1956. Т. 9. С. 139. Действительно, после восстания 14 декабря 1825 года не было ни одного произведения, которое бы имело такое сильное впечатление. Учение П.Я. Чаадаева спровоцировало оформление славянофильства, своеобразно преломившись сквозь концепции его представителей, положило начало длительной философской полемике о назначении и пути России.

Политический опыт декабристов определенно повлиял на формирование воззрений и жизненной позиции славянофилов. «Он способствовал формированию у них отрицательного отношения к деспотизму, некоторой оппозиционности к самодержавной власти и вместе с тем убежденности, что революционный путь – путь гибельный, который не может привести Россию к необходимым (позитивным) переменам», – отмечает E.A. Дудзинская. 81 81 Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. M.: Мысль, 1983. С. 26. Само же славянофильство, как отмечал В.И. Кулешов, «искони… было антидекабристским течением, антидемократическим, антиреалистическим». 82 82 Кулешов В.И. Славянофилы и русская литература. M.: Худож. лит., 1976. С. 278.

Невозможность по политическим условиям непосредственного социального преобразования общества привела к тому, что вся активность перешла в идейно-теоретические споры в кружках – сначала Московских, а затем и Петербургских, из которых вышло славянофильство и западничество. Этот период можно определить как новый этап подъема национального самосознания русского народа. Данный подъем духа нации мыслился уже не в узких этнических рамках, а в более широком контексте (идея славянофилов о возрождении славян).

Литературно – публицистическая жизнь Москвы переместилась с книжно – журнальных прилавков в устное бытование, и основными формами ее стали литературные кружки, вечера, салоны. 83 83 См. об этом: Аронсон М. Литературные кружки и салоны. СПб.: Академический проект, 2000. 400 с. «Здесь не было ничего особенного. Собирались умные люди, говорили, читали, кто что сочинил нового, обменивались мыслями – кто о чем, без определенной программы, ипили чай». 84 84 Кошелев В. A.C. Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях, разысканиях. M.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 174. Одним из посещаемых русской интеллигенцией мест был салон А.П. Елагиной. «С 30-х годов и до нового царствования, – отмечал К.Д. Кавелин, – дом и салон Авдотьи Петровны Елагиной были одним из наиболее любимых и посещаемых средоточий русских литературных и научных деятелей… В нем преобладало славянофильское направление, но это не мешало постоянно посещать вечера Елагиных людям самых различных воззрений, до тех пор, пока литературные партии не разделились на два неприязненных лагеря – славянофилов и западников, что случилось в половине 40-х годов». 85 85 Кавелин К.Д. Авдотья Петровна Елагина // Кавелин К.Д. Наш умственный строй. M.: Правда, 1989. С. 325.