Виктор Таки - Царь и султан: Османская империя глазами россиян

В этом контексте появилась и сама книга под названием «Нещастные приключения Василия Баранщикова». Российский странник мог читать и писать, однако его литературных талантов явно не хватало для того, чтобы изложить свои приключения на бумаге сколько-нибудь читабельным образом. Хотя рецензенты отмечали недостатки стиля, свидетельствовавшие о небрежении автора и издателя, неизвестный представитель российского образованного общества наверняка серьезным образом переработал тот текст, который Баранщиков мог составить сам. Этот человек, скрывавшийся за инициалами С.К.Р., перевел описание из первого лица в третье и, видимо, включил в него историю о нападении варварийских пиратов и насильственном обращении Баранщикова в ислам.

Проблема варварийского пиратства обратила на себя внимание российского образованного общества в ходе Первой архипелагской экспедиции российского флота во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов [251] Об Архипелагской экспедиции см.: Смилянская E.Б., Смилянская И.M., Велижев M.Б . Россия в Средиземноморье: Архипелагская экспедиция Екатерины II. M.: Индрик, 2011. Кучук-Кайнарджийский мир 1774 года обязал Порту использовать все свое влияние для заключения договоров между Российской империей и Варварийскими государствами, которые были номинальными вассалами султанов. C м. статью 12 Кучук-Кайнарджийского договора в: Договоры России с Востоком / Ред. Т.П. Юзефович. C. 31. О рабстве европейцев в Северной Африке в раннемодерный период см.: Clissold S . The Barbary Slaves. London: Elek, 1977; Fontenay М . The Barbary Coast and Mediterranean Slavery during the 16th and 17th Centuries // Cahiers de Tunisie. 1991. Vol. 44. No. 3–4. P. 7–43; Fodor P . Piracy, Ransom Slavery and Trade: French Participation in the Liberation of the Ottoman Slaves from Malta during the 1620s // Turcica. 2001. Vol. 33. P. 119–134; Davies R . Christian Slaves, Muslim Masters. О западноевропейских и североамериканских нарративах о плене у варварийских пиратов см.: Weiss G . Captives and Corsairs: France and Slavery in Early Modern Mediterranean. Stanford, CA: Stanford University Press, 2011; Coley L . Captives: Britain, Empire and the World, 1600–1850. New York: Anchor Books, 2007. P. 23–134. . В своем описании Варварийского берега ветеран этой экспедиции М. Г. Коковцев поведал российским читателям об опустошающих набегах тунисцев и алжирцев на берега Сардинии, Сицилии и Калабрии и о важности выкупного рабства для существования варварийских вассалов османского султана. Подобно П. А. Левашеву, которого возмущало потакание европейских дипломатов османским посольским обычаям, Коковцев сожалел о неспособности европейских держав наказать «дерзость» тунисцев. В то же время Коковцев приписывал эту «дерзость» злоупотреблениям «тиранского над ними правительства, которое от сего промысла великий имеет выигрыш», а не врожденной «злонравностью» местного населения, чьи моральные качества, на его взгляд, заслуживали похвалы [252] Коковцев M.Г . Описание Архипелага и варварийского берега. СПб.: Вильковский и Галиченков, 1786. С. 88–89, 94, 96, 100–101, 123. . Российский автор отмечал склонность алжирцев и тунисцев считать европейцев природными рабами, но и обращал внимание на терпимость варварийских государств по отношению к христианам и евреям [253] Там же. С. 104. . Книга Коковцева, вышедшая за год до «Нещастных приключений» в том же издательстве, весьма вероятно была известна безымянному редактору и соавтору Баранщикова, который представил последнего в качестве жертвы варварийских пиратов.

При этом многое, рассказанное автором «Нещастных приключений» о пиратах, вызывает сомнения. В одном предложении пираты идентифицируются и как тунисские, и как «мисирьские» (то есть египетские) турки, а дом их главаря якобы находился в Палестине, то есть за тысячи километров от Гибралтара, рядом с которым пираты вроде как захватили генуэзское судно, на котором служил Баранщиков. Наконец, история вынужденного вероотступничества Баранщикова находит мало подтверждений в описании варварийских государств, составленном Коковцевым, который отмечал, что тунисцы обычно не навязывали христианским пленникам своей веры [254] Там же. Описание Архипелага и варварийского берега. СПб.: Вильковский и Галиченков, 1786. С. 106. Обращение в ислам сразу же после попадания в плен могло помочь человеку избежать наихудшей рабской участи – быть гребцом на галерах. Однако у варварийских пиратов было неоднозначное отношение к подобным обращениям, так как они сокращали количество потенциальных гребцов. Даже после того как галеры стали выходить из употребления, обращение в ислам не особенно поощрялось, так как снижало цену раба. См.: Davies R. Christian Slaves, Muslim Masters. P. 21–22. .

Несмотря на очевидные усилия Баранщикова и его редактора разжалобить читающую публику, отношение современников и потомков к герою «Нещастных приключений» оставалось смешанным. Сам факт пленения и побега из плена был недостаточен для того, чтобы гарантировать человеку всеобщее сочувствие. Как отмечал современный Баранщикову рецензент, его попытка «найти награду за свои побеги и шатания» обнаруживала «человека малое о добродетели и связи общества понятие имеющаго». Несмотря на прошлые страдания Баранщикова, общество было вправе ожидать от него быть «полезным себе членом, а не тунеядцем, на счет других живущим». Напротив, «тронуть целое градское общество и назвать его негостеприимным, неблагодарным, немилующим, без причины, без основания – есть свойство злобнаго» [255] Зеркало света. 1787. № 97. С. 729–730. .

Мнения комментаторов XIX столетия относительно Баранщикова также разделились. Знаменитая энциклопедия А. А. Плюшара называла Баранщикова многократной жертвой собственного пьянства, в результате которого он потерял свой купеческий капитал и оказался на Антильских островах [256] Энциклопедический лексикон А.А. Плюшара, статья «Баранщиков». . Н. С. Лесков, изучавший жанр так называемых «удалецких скасок», видел в Баранщикове одного из «бывалых» людей, повествовавших по возвращении из своих удалых прогулок о своих странствиях и приключениях, представляя себя отважными, терпеливыми, верными и ожидая за это награды. Согласно Лескову, таким историям в России «легко верили, их читали заместо путешествий… а составители „скасок” получали через это славу от соотчичей и награды за удальство от правителей и государей» [257] Лесков Н.С . Вдохновенные бродяги (удалецкие «скаски») // Лесков Н.С. Полное собрание сочинений. СПб.: Суворин, 1897. Т. 12. С. 240. . Напротив, С. А. Венгеров симпатизировал Баранщикову, который надеялся «найти покровительство и средства вернуться на родину. Но с ним обошлись, как всегда обходятся с русскими, имеющими наивность обращаться к нашим заграничным миссиям за помощью» [258] Венгеров С.А . Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. СПб.: Семеновская типография И. Ефрона, 1897–1904. Т. 2. С. 121–123. .