Галина Ракитская - Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства

Подчеркну, что признак “степень свободы в обществе”, положенный в основу классификации общественных систем, есть содержательная характеристика объективных отношений, а не характеристика тех границ, в которые общество (в том числе государство) якобы вынуждено загонять неких абстрактных человекоподобных “рациональных” (как у неоинституционалистов и у пр.) индивидов, дабы обуздать их естественно-природное стремление исключительно к личной выгоде.

Примитивное, вульгарно материалистическое представление о мотивах человеческого поведения, конечно, не новое слово в экономических воззрениях. В свое время К.Маркс, анализируя историю объединения рабочих для сопротивления капиталу, писал: “Если первой целью сопротивления являлась лишь охрана заработной платы, то потом, по мере того как идея обуздания рабочих в свою очередь объединяет капиталистов, коалиции, вначале изолированные, формируются в группы, и охрана рабочими их союзов против постоянно объединенного капитала становится для них более необходимой, чем охрана заработной платы. До какой степени это верно, показывает тот факт, что рабочие, к крайнему удивлению английских экономистов, жертвуют значительной частью своей заработной платы в пользу союзов, основанных, по мнению этих экономистов, лишь ради заработной платы.” [42] Маркс К. Нищета философии. Ответ на “Философию нищеты” г-на Прудона (§V. Стачки и коалиции рабочих). – К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч, 2-е изд. Т. 4, с. 183.

Приведу также выдержку из изданной в 1962 г. книги, безусловно, выдающегося марксиста советского времени Ю.Н.Давыдова, которая специально посвящена изложению общих философских и социологических предпосылок марксистского решения проблемы свободы: "… Как только мы начинаем конкретно-исторически ставить вопрос об отношении свободы одного индивида к свободе другого, мы тотчас же сталкиваемся с тем обстоятельством, что люди никогда не выступали в истории в качестве обособленных социальных “атомов” (“монад”). В реальной эмпирической истории они всегда были представителями определенных общественных классов, социальных слоев, группировок и пр. Поэтому вопрос об отношении свободы одного индивида к свободе другого имеет своей предпосылкой решение вопроса о свободе тех социальных слоев, к которым они принадлежат, социальных групп, к которым они примыкают, общественных классов, представителями которых они являются. Стало быть, прежде всего этот вопрос выступает как вопрос о реальных отношениях упомянутых социальных образований друг к другу” [43] Давыдов Ю.Н. Труд и свобода. – М.: Высшая школа, 1962. С. 31–32. .

Живой современной иллюстрацией этого марксистского положения может служить знаменитая шахтёрская забастовка, начавшаяся в Кузбассе (г. Междуреченск) 11 июля 1989 г. После забастовки “социологи взялись изучать её причины. Раздали анкеты, собрали ответы. Обсчитали, обобщили. Собрали шахтёров и доложили результаты опроса. Те самые люди, которые порознь отвечали на вопросы о причинах забастовки, собравшись вместе, решительно отвергли итоги опроса, даже возмутились ими. Отвечая порознь, они упускали из виду нечто, чего не упускали из виду, находясь и действуя вместе. Это общее (совместное) нечто не раскладывается на множество индивидуальных частей и не складывается из них. Это гражданское и человеческое достоинство. В реальной общественно значимой форме оно существует лишь как массовое, социально-групповое свойство”. [44] Газета “Рабочая политика”, 5 марта 1998 г.

Согласно марксистским представлениям, угроза демократии проистекает из неравновесия социальных сил, а не из-за отсутствия каких-либо конкретных форм представительства социальных групп в политической системе. Неравновесие социальных сил в классово-демократическом обществе всегда несёт опасность скатывания к политической диктатуре, чреватой – независимо от субъекта диктатуры (буржуазная, пролетарская или какая-либо иная) – казарменно-кастовым перерождением общества.

В то же время, согласно марксистским представлениям, неравновесие социальных сил с перевесом на стороне эксплуатируемых трудящихся открывает возможность социальной революции в целях исключения экономической эксплуатации из жизни общества.

Ликвидация эксплуатации означала бы устранение наиболее глубинной причины возникновения тоталитарных систем. И классики марксизма, и современные марксисты рассматривают такой вариант развития одним из реально возможных, но вовсе не неизбежным, не предопределенным.

В отличие от этого псевдомарксисты, сталинисты в том числе, настаивают на том, что “коммунизм – светлое будущее всего человечества”, игнорируя реальные сложности перехода обществ не только в русло социалистического развития, но и в русло буржуазно-демократического развития. В марксизме, напротив, сложность таких переходов вполне осознана и накоплен ряд серьёзных обобщений о закономерностях социально-организационных преобразований революционных эпох.

Об этом – во второй части работы.

Марксистское обществоведение нацелено на революционное преобразование общества в интересах трудящихся. Поэтому проблематика перехода от той или иной формации к более прогрессивной по критериям трудящихся – собственный(специфический) предмет марксизма. Это коренным образом отличает его от всех направлений буржуазной общественной науки (в том числе и от институционалистов), которая ставит и решает те или иные задачи “в рамках той хозяйственной системы, в которой мы живем” (Д.Кейнс).

В центре внимания марксизма оказывается возникновение (создание) социально-экономических механизмов, обеспечивающих переход к более прогрессивной общественной формации и устойчивое функционирование новой общественной системы. Применение марксистских подходов к этой проблематике позволяет понять логику институциональных изменений в ходе современного переходного периода в России и достоверно прогнозировать реально возможные принципиальные линии продолжения институциональных изменений.

Отмечу прежде всего, что непосредственным объектом реформаторской деятельности при общественныхпреобразованиях являются общественные институты и толькообщественные институты. Суть общественных отношений (причина содержательной устойчивости) не существует рядомс конкретно-явленческими формами Сущность «является». Если не вмешиваться впрямую в биологическую природу человека, то невозможноизменить общество, общественные отношения, минуя институциональный уровень,то есть формы структуризации (организации) общественных отношений. Этот тезис согласуется с марксистским представлением о человеке как совокупности общественных отношений. Меняются общественные отношения – и в этом смысле и в этом объёме меняются люди.