Елена Пенская - Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918

Томны звуки менуэта,
В такт качаясь, мы плывем, —
Сердце близостью согрето,
Сердце в трепете немом:
Сквозь ажур воздушных кружев
Грудь маркизина сквозит,
И, чулочек обнаружив,
Ножка узкая скользит…
Цепи плавных расставаний,
Реверансов, новых встреч,
Вихрь надежд и замираний
Под кокетливую речь!..
«О маркиза, вы так горды,
Сердце ж так мое слабо!» —
И, забыв про клавикорды,
Я хватаюсь за жабо…
«Сбились с такта!» – На румянце
Зыбь улыбки… Нет огня! —
И маркиза в томном танце
Уплывает от меня…
Вот опять идет навстречу
Так жеманно в цепи дам, —
Что скажу ей? Как отвечу? —
За любовь всю жизнь отдам!..

Пьеро, твой белый воротник
Сегодня туго накрахмален,
И все же ты главой поник,
И все ж ты грустен и печален.
Ужели ты не знал измен,
И не привык жалеть изменниц?
И мил тебе любовный плен
У самой жалостной из пленниц?
Пойми, измена не больна,
Любовь больнее для прелестниц —
Влюбленная уж не вольна
Спуститься вниз с любовных лестниц.
Ее закружит вышина,
Любовь ее убьет свободу,
А ты – ты счастлив! Не странна
Страда любовная уроду!

С какою гордостью во взоре
Вчера вы мне сказали: «Нет!» —
И я ушел в великом горе,
Как ловчий, потерявший след.

Я думал, дни свои закончив
Мятежным выстрелом, – уйти!
Навек с пути, что так уклончив,
С любовного уйти пути.

Но вспомнил: вы сорвали розу,
Когда мне отвечали «Нет!»
Надеждой победив угрозу,
Я отложил свой пистолет.

Я снова здесь! За розой тою
Пришел. Взошла моя звезда!
Ужели я теперь не стою,
Чтоб вы мне прошептали: «Да»?

Красавица Лиза
Пленила маркиза
Задумчивой прелестью глаз.
Маркиз полоненный,
Навеки влюбленный,
Одел ее в шелк и атлас.
Но Лизин приятель,
Поэт и мечтатель,
К ней часто, в одежде врача,
Украдкой являлся,
И к Лизе ласкался,
О пламенной страсти шепча…

Маркиз сидел близ белой урны,
Тоской томительной объят, —
А по небу стремился бурный
Осенний, пышный звездопад.

Но вот одна звезда блеснула,
В стократ прелестнее других,
И в грудь маркизу заглянула,
И в сердце начертала стих:

Любовь, как мы, горит, сгорая,
И не сгорает никогда.
И, как любовь, осколком рая
Любая кажется звезда…

О, юноша, целуясь с милой,
Ты за дверями примечай!
А то войдет лакей унылый
И громко скажет: – Подан чай!
А ты, целуя нежно щечку,
Мечтой живи в мирах иных.
Сумеешь ли поставить точку,
Любовный свой докончив стих?
Нет, храбрость уступив Аяксу,
Не ускользнешь ты от греха,
И грузную поставишь кляксу
Еще посереди стиха.

Луна кривит свой тонкий рог,
По звездному крадется стану…
Люблю тебя, и, видит Бог,
Любить тебя не перестану!

О, верь мне, талия осы
Твоей полней, грубей и хуже,
О положи же на весы
Мою любовь и ласки мужа.

И, если там моя любовь
Его не перевесит чаши,
Убей меня! Но будет кровь
Моя твердить, что ты всех краше.

Зачем бежишь? Ужель мой слог
Маркизы пышной недостоин?
Луна кривит свой тонкий рог,
И узкий рот ее спокоен.

– Скажите мне, маркиз, к чему тоска такая
Во дни пленительные сладостного мая?
И отвечал маркиз: – Маркиза, май – на диво!
Но в мае маяться любовью, ах, тоскливо!

Маска, блещет взор твой черный,
Черной ночи черный свет:
Твой, о, маска, раб покорный,
Я забыл, что я поэт.

Я забыл, что вольной птицей
Я парил, и горд, и смел;
Наградит меня сторицей
Рабства милого удел.

На любовные оковы
Я бездумно променял
Вечно вольные дубровы,
Пышно-пьяный карнавал.

Влюбленный старец с ловкой сводней
Прислал Люси жемчужин нить!
Ужели можно благородней
С лукавым сердцем говорить?
Люси довольна, но для виду
Она обидеться должна,
И так сердечную обиду
Сказала своднице она:
—О, да, жемчужины мне любы,
Не потому ли, что пришлось
Жемчужные любить мне зубы,
А не жемчужный цвет волос.

О, томность взгляда,
О, трепет груди!
Маркиз, не надо,
Что скажут люди!

Не соблюдает
Любовь опаски,
Весь мир узнает
Про наши ласки.

О, шепот страстный,
О, сласть тревоги!
Они прекрасны —
Сказали боги.

Ты мне напоминаешь Леду, —
Не лебедь ли ручной павлин?
Вновь олимпийский властелин
Одержит легкую победу!

Ты в маске. Верно, знаешь ты
И нежность тайную, и муки.
Твои ласкающие руки
Не устрашатся наготы.

Ты Ледой стать давно готова…
Но почему-то твой павлин
На тела твоего жасмин
Глядит ужасно бестолково.