Лев Гумилев - Струна истории

А в общем-то не из кого. Кто были эти христиане? У нас принято говорить, что «христианство – религия рабов». Это неверно, так сказать, чисто фактически, потому что большое количество христиан принадлежало к верхам римского общества, к очень богатым, знатным и культурным людям. Но, помимо этого, а кто были рабы? Рабы были разнообразные военнопленные, то есть рабы, рожденные в инкубаторах. Естественно, их было мало, и они, так сказать, были членами «фамилий». А рабы, которыми торговали на базарах, – это были пленные. А пленные, естественно, разные. Тут были: и галлы , тут были и германцы , тут были и славяне , тут были и персы , тут были и негры , тут были и берберы – кого там только не было!

Кроме того, во время гражданских войн, которые были в Риме, все не римские граждане могли быть продаваемы в рабство. Почему когда войска Веспасиана , двигавшиеся из Палестины на Рим во время гражданской войны, взяли город Романо, то они истребили там все население, включая женщин и детей? Потому что это были римские граждане, – их нельзя было продать. А если бы это были какие-нибудь галлы или греки, то их бы продали запросто за деньги.

Так вот этого единого этноса в основе христианских общин не было. И поэтому мы не можем сказать, что эта целостность, обладающая всеми качествами этнической целостности , возникла от какого-то другого народа, что она имеет предков. Она возникла внезапно. Удивительно, не правда ли? Вы знаете, мне самому удивительно. Однако если мы описываем феномен не предвзято, то мы другого ничего сказать не можем, – оно так и было. Наше дело – найти этому истолкование.

Сколько времени существовал этот этнос, сложившийся из христианских общин? Очень долго. Проявился он впервые во II в., исторически зафиксирован, а кончился он с падением Константинополя в 1453 г., оставив маленькие реликты. В самом Константинополе жители квартала Фанар – фанариоты были потомками византийцев, они до XIX в. существовали. Какие-то были островки в горах Греции, в Пелопонесе, в Малой Азии некоторое время сохранились. То есть он прошел весь 1200-летний период – настоящей этнической истории .

А если так, если мы подытожим все то, что сейчас сказали, в прошлой и этой лекции, то мы видим, что этническая история обладает одним очень важным качеством – она дискретна. Она имеет начала и концы, точки возникновения и точки исчезновения. Заметим это и остановимся. Потому что я сегодня очень много рассказал, очень много информации, и слушателям, вероятно, трудно. И посмотрим, как это преломляется, какие фазы этнос проходит за время своей истории, единообразны ли они у всех этносов, на что они похожи и какой физический процесс определяет особенности механизма этногенеза . Ибо цель наша – установить механизм этногенеза, в чем он заключается. Я кончил.

Закономерностив этногенезе. – Кривая этногенеза.

О мотивации поступков людей. – Александр Македонский. – Сулла. – Испанские конкистадоры.

Обвинениев биологизме.

Уровни пассионарности. – Пассионарии. – Гармоничные люди. – Субпассионарии.

Возникновение этносов. – Появление первых пассионариев в Аравии. – Мухаммед. – Образование консорции. – Мухаджиры. Ансары. Мухаммедане. – Территориальное расширение арабов.

На прошлом занятии мы установили, что этносы в своем развитии переживают столь же закономерные упадки, как и закономерные возникновения. Это, казалось бы, совершенно банальное явление, но мы его ведь в социальных структурах не замечаем.

В социальном развитии мы наблюдаем прогресс , – возвышение от низших степеней к высшим, – по спирали. Ничего подобного мы не видим в этногенезе. Я показал только отдельные, частные примеры на крупных срезах мировой этнической истории, но мы можем сделать обобщение, которое я сейчас продемонстрирую на доске. (Л. Н. Гумилев показывает на графике. – Ред. )

Каждый этногенез проходит определенные этапы своего развития, которые можно изобразить в виде кривой. Вы можете мне поверить вперед, но я просто решил сначала дать теоретическую картину, затем подтвердить ее фактами (а не давать всю сумму теоретических знаний по этнической истории для того, чтобы в конце дать обобщающую картину, то есть проделать работу, которую я уже проделал).

Надо сказать, что метод подачи, который я применяю сейчас, – он характерен для естественных наук, а не для наук гуманитарных. Потому что гуманитарии , работающие в области истории, считают (как мне было в Москве на этой неделе заявлено), что всем надо начинать с источников, то есть с начальных документов, фиксирующих те или иные события. Так как первоначальных документов нет вообще, а те источники, которые до нас дошли, являются переписанными, то это уже само по себе невыполнимое задание. А, кроме того, вся цепь исторических событий в политической и социальной истории уже сведена (обобщена. – Ред. ) предыдущими поколениями. То есть повторять их работу – это мартышкин труд, это делать уже сделанное дело – заново изобретать велосипед. Кроме того, это невозможно, потому что то, что сделали за 500 лет лучшие умы Европы, не может сделать один московский доцент или даже доктор наук. Поэтому, волей-неволей, он отстанет от своих предшественников, которые жили на 200–300 лет раньше него. Но я не могу сказать, что мой оппонент со мной согласился. Но надеюсь, что вам всем это будет совершенно ясно. Давайте базироваться на достижениях науки, и пойдем дальше.

А дальше будет следующее. (Л. Н. Гумилев подходит к школьной доске и рисует. – Ред. ). Мы нарисуем (плохой мел!) обычные декартовы координаты и поставим по абсциссе t – «время». Этногенез любого народа имеет началои конец, то есть начинается где-то, естественно, на положительных величинах, выше оси абсцисс, затем он проходит довольно быстрый подъем, затем у него получается акматическая фаза – самая верхняя фаза с вот такой гармошкой, – подъем и спад, подъем и спад. Затем начинается медленный, вот так сначала, потом так, медленный, медленный, медленный спад. И потом, в конце – окончательный спад, меньше первоначального уровня.

Эта кривая выведена мною эмпирически на базе всех имеющихся данных по этнической истории и может быть подтверждена на любом частном примере, включая даже доколумбову Америку. Но нас сейчас будет интересовать другое – что это за кривая? Известна ли она науке?

Должен сказать, что я не физик, и поэтому физические проблемы мне мало известны, но когда я в прошлом году читал лекцию в Новосибирске, а потом повторял в Ленинграде, то ко мне подошли кибернетики и сказали: «А ведь кривая-то нам хорошо известна. Эта кривая горящего костра, развивающегося порохового заряда, вянущего листа».