Леонид Бляхман - Глобальные, региональные и национальные тенденции развития экономики России в XXI веке. Избранные труды

Экологическая инфраструктура России нуждается в коренном обновлении. Хотя выброс парниковых газов сократился в связи со снижением производства, Россия занимает второе, после Китая, место в мире по числу городов (в основном химико-металлургических центров) с опасным загрязнением атмосферы. Предстоит практически заново создать отрасль по сбору, транспортировке и переработке отходов (на свалках и терриконах «хранится» 2–3 млрд т).

Россия занимает первое место в мире по запасам пресной воды, которая в XXI веке становится наиболее ценным и дефицитным ресурсом. Однако в самой России, по оценке Минприроды, 11 млн чел. используют непригодную, а половина населения – не соответствующую современным требованиям питьевую воду. Из-за потерь душевое потребление воды в 1,5–2 раза выше, чем в зарубежных странах. Только 60% расхода учитывается приборами. Между тем, установка домовых счётчиков в Москве сократила душевой расход воды в 1,5 раза.

Аквакультура в 2010-х годах производит 44–45% мирового рынка водных биоресурсов. Более 1/3 этого объёма даёт Китай. В Норвегии разведение лосося (1 млн т в год) уступает по рентабельности только нефтегазодобыче. В России за 15 лет продукция рыбоводства сократилась в 5 раз (с 500 до 114 тыс. т), доля на мировом рынке – до 0,2%, хотя Баренцево море идеально для выращивания сёмги, а дальневосточные моря – моллюсков. По опыту лидеров мирового рынка нужна комплексная программа развития водной инфраструктуры, выращивания рыбопосадочного материала, производства кормов и оборудования. До сих пор закон признаёт собственность на морепродукты только с момента их вылова. Это означает, что выпущенные в воду мальки и т. п. считаются бесхозными. Акватории сдаются в аренду лишь на короткий срок, что делает бессмысленными вложения в их обустройство.

Россия располагает 22% лесов мира, депонирующих половину наземных запасов углерода, что обеспечивает устойчивость биосферы. Надёжная охрана, заготовка всего прироста, а главное – глубокая переработка лесных ресурсов, включая отходы и торф, вполне может дополнить нефтегазовые доходы. Однако частные фирмы не заинтересованы в нерентабельной деятельности по утилизации отходов и предупреждению пожаров.

Мировой опыт доказывает ограниченность как неоклассической концепции экологической политики, в центре которой аукционная продажа квот на использование природных ресурсов и приведенная цена природной ренты, так и административного распределения имущественных прав на использование природных ресурсов с помощью гослицензий (этот метод до сих пор преобладает в России). Наиболее перспективен неоинституциональный подход, при котором правила поведения фирм определяются экологическими нормативами, причём при установлении и перераспределении имущественных прав учитываются не только прямые трансакционные издержки фирм, но и внешний социально-эколого-экономический эффект.

Теории инновационной инфраструктуры посвящена обширная литература [22, 23, 24 и др.]. Эта инфраструктура способствует преодолению абсолютной и относительной ограниченности всех видов ресурсов за счёт их наиболее рациональной комбинации, эффективного использования и развития творческой инициативы хозяйственных субъектов. Инновационный процесс при этом превращается в совокупность конкурирующих альтернативных инновационно-инвестиционных проектов.

За последнее время опубликован ряд исследований о взаимосвязи социальных институтов и инновационного развития. Межстрановое сопоставление подтвердило причинно-следственную связь между качеством институтов и экономическим ростом, причём этот рост не сводится к увеличению ВВП, а институты включают всю культуру общества [25]. Отвергается противоположность институционального и монетарного подхода: упорядоченная иерархия институтов создаёт систему страховок и гарантий устойчивости монетарной системы, укрепляет доверие в денежных отношениях [26].

Доказана несостоятельность узкотехнологической концепции глобального кризиса, что подтверждает необходимость синтеза этой концепции с институциональной парадигмой в рамках эволюционной экономической теории [27]. Выявлена роль таких элементов институциональной системы как права собственности, соблюдение контрактов, ограничение извлечения ренты, доверие между хозяйственными субъектами, общественное мнение [28], а также отношения между государством и бизнесом, связанные с получением административной ренты [29].

Методологической основой преодоления институциональных барьеров инновационного развития должна стать концепция общественного блага, которое не сводится к сумме частных благ и к приросту ВВП. Лозунг «что хорошо для Дженерал Моторс, то хорошо и для США» оказался несостоятельным. Корпорация, благодаря помощи государства, снова стала прибыльной, но сократила число заводов в США с 47 до 32, численность персонала с 265 до 208 тыс. чел., в том числе членов профильного профсоюза – с 62 до 49 тыс. Зарплата новым рабочим завода в штате Огайо сокращена вдвое.

В России затраты всех корпораций на НИОКР, по данным Минэкономразвития, составляют всего 0,3–0,4% ВВП – в несколько раз меньше, чем в Китае, а по абсолютной сумме – вдвое меньше, чем в одной компании Volkswagen (ФРГ), а в ряде фирм – меньше расходов на корпоративы. Наукоемкость (соотношение расходов на НИОКР и выручки фирмы) современного производства должна составлять не менее 3–5%.

Сокращение участия государства в экономике означает отказ от производства конкурирующих с частным бизнесом товаров и услуг, многих разрешительных и надзорных функций при резком увеличении роли государства в организации учёта, кадастровой оценки и стимулирования развития и эффективного использования национального достояния, природных ресурсов и интеллектуальной собственности, общественных благ. Они находят выражение в ликвидации устаревших, опасных для здоровья и создании новых производительных рабочих мест, улучшении состояния окружающей среды, обеспечении всем трудоспособным возможности получить нужное образование, квалификацию, медицинские, жилищно-коммунальные и другие социальные услуги, необходимые для развития личности.

Новые социальные институты не возникнут стихийным образом и не могут быть заимствованы у других стран. Их должны целенаправленно выращивать местное самоуправление, государство, гражданское общество [30]. Примером может служить Сингапур, который в течение жизни одного поколения, не имея ни экспортного сырья, ни внешнего финансирования, превратился из нищей, коррумпированной и этнически разделённой страны в мирового лидера по конкурентоспособности, удобству ведения бизнеса, прозрачности рыночных отношений, качеству экологии и жизни в целом. Сингапур не заимствовал западные образцы парламентаризма: президентские выборы шесть раз были безальтернативными, оппозиционные газеты закрывались, за торговлю наркотиками и т. д. применяется смертная казнь. Главный инвестиционный фонд и инфраструктура находятся в собственности государства. Индивидуальны пенсионный счёт, под который можно получить льготную ипотеку, кредит на образование и элитные медицинские услуги, пропорционален «белой» зарплате работающих, остальные (кроме инвалидов) не могут претендовать на пособия. Сроки открытия нового отечественного и иностранного бизнеса минимальны, а любые попытки рейдерства, протекционизма и т. д. жёстко пресекаются.