Эрик Лор - Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу

Однако новое княжество Московское не принимало участия в великой эпохе формирования империй и интернационализации, пришедшейся на XVI и XVII века и совершенно изменившей природу международного обмена и взаимодействия в странах бассейна Атлантического океана. Фактически, в то время как в Европе люди все чаще пересекали границы, торговали и передвигались с места на место, Россия укрепляла и наращивала контроль над крепостными, все сильнее привязывая людей к местам их проживания и к помещикам [16] Чернуха В. Г. Паспорт в России, 1719–1917. СПб.: Лики России, 2007; Введенский P. M. Паспортная политика русского царизма и ее влияние на крестьянский отход // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России / Отв. ред. В. Т. Пашуто. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1983. . Весь общественный и юридический строй фокусировался на одной цели – привязать крепостных к их хозяевам и деревням. Поездки за пределы деревенских окрестностей стали еще строже регламентироваться: для их осуществления требовались внутренний паспорт, а также разрешение помещика и местных властей [17] Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. Chicago: University of Chicago Press, 1971. . Все более строгий контроль властей над населением и его способностью перемещаться предполагал наличие жестких ограничений на заграничные поездки и продуманных мер предотвращения эмиграции. С другой стороны, начиная с XVII века московские власти довольно упорно стремились к поощрению иммиграции ради царской службы [18] См., например: Мыш М. И. Об иностранцах в России. СПб.: А. Бект, 1911. С. vii. . Все вместе эти стратегии складывались в последовательную общую демографическую политику, которую можно описать просто как политику «Привлекай и удерживай», проводившуюся в отношении практически всех народов. Это – наиболее продолжительная и глубоко укорененная демографическая политика в российской истории, и она гораздо ближе к демографической политике, проводившейся большинством стран Европы в начале Нового времени, чем к автаркии Китая и Японии в XV–XIX веках или к сталинизму XX века.

Граница подданства имеет мало практического или теоретического отношения к политике «Привлекай и удерживай». Государство запрещало эмиграцию и не признавало утрату российского подданства в результате натурализации за границей. Так что, в принципе, беглый крепостной, пойманный или возвращенный в Россию иностранными властями, был бы возвращен его хозяину. Точно так же дворяне и принадлежавшие к привилегированному классу чиновники, покинувшие страну без разрешения, могли по возвращении или в случае поимки быть подвергнуты наказанию. Однако решение по таким вопросам принималось, как правило, не в связи с понятием границы подданства. Внешние границы страны были в высшей степени проницаемы, и контроль над эмиграцией крестьян (или любыми передвижениями внутри страны) гораздо больше был связан с общиной и принципом коллективной ответственности. Все налоги, трудовые повинности и оброки в пользу помещика или государства налагались на общину в целом. Отбытие любого ее члена – в особенности молодых, трудоспособных мужчин, во все века и во всех странах составляющих основную массу эмигрантов, – значительно уменьшало способность общины должным образом выполнить наложенные на нее обязательства.

Государство поощряло укрепление общины как способа контроля за перемещениями населения. Петр Великий ввел первый российский «паспорт» не как документ, свидетельствующий, кто является, а кто не является подданным, но скорее как документ, ограничивающий перемещения крестьянина определенным радиусом вокруг места его проживания [19] В эпоху Петра Великого паспорт обязан был предъявить любой человек, покидавший уезд или отъехавший более чем на пятьдесят верст от места, в котором он проживал (верста равна 1,07 километра, или 0,66 мили). В начале XX века ограничение составляло тридцать верст. См.: Государственный архив Российской Федерации [далее – ГАРФ]. Ф. 102. VII делопроизводство (1910 г.). Оп. 207. Д. 8. Ч. 150 б. Л. 168. . То был не документ, подтверждающий национальную принадлежность или позволяющий путешествовать за рубежом, но скорее инструмент полицейского контроля, позволяющий принудить крестьян оставаться в их деревнях. Система паспортов была реформирована, однако эта их ключевая функция сохранилась и после освобождения крепостных в 1861 году [20] Чернуха В. Г. Паспорт в России; Введенский P. M. Паспортная политика русского царизма. .

Российские цари создали хорошо продуманную и довольно эффективную систему принуждения представителей привилегированного класса к царской службе и предотвращения их перехода на службу к соседним государствам. Например, был введен закон, согласно которому собственность любого российского помещика, постоянно проживающего за границей более пяти лет (или трех лет, если речь шла о представителе любого другого сословия), могла быть конфискована и без компенсации передана государству [21] Этот закон был впервые обнародован в 1834 году, но являлся узаконением уже давно существовавшей административной практики. См.: Российский государственный военно-исторический архив [далее – РГВИА]. Ф. 405. Оп. 6. Д. 3933. Л. 2. .

Начиная с XV и вплоть до конца XVII века происходила весьма напряженная борьба за представителей служилого сословия между Речью Посполитой, Московией и, в меньшей степени, Османской империей [22] Backus O. P. Motives of West Russian Nobles in Deserting Lithuania for Moscow, 1377–1514. Lawrence: University of Kansas Press, 1957; Boeck B. Imperial Boundaries: Cossack Communities and Empire-Building in the Age of Peter the Great. Cambridge: Cambridge University Press, 2009; Pendzich B. The Burghers of The Grand Duchy оf Lithuania during the War оf 1654–1667: Resiliency and Cohesion in the Face of Muscovite Annexation: Ph. D. diss. Georgetown University, 1998. . Сама московская система крепостничества возникла как часть попыток царя соблазнить служилых людей оставаться в стране, даровав им неограниченный контроль над населением их поместий и доходы, которые те были в силах из этого населения выжать [23] Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. . Такое заманивание сочеталось с исключительно жесткими ограничениями на ведение дворянами международной торговли. Дворянские роды несли коллективную ответственность за любого их члена, покинувшего службу и страну без позволения [24] Dewey H. W., Kleimola A. M. Suretyship and Collective Responsibility in Pre-Petrine Russia // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1970. Bd. 18. S. 337–354. . Даже иностранные граждане на московской службе часто получали отказ на просьбу о заграничной поездке и были вынуждены оставлять в Московии членов своей семьи в качестве гарантии своего возвращения [25] Alef G. Das Erlöschen des Abzugsrechts der moskauer Bojaren // Forschungen zür osteuropäischen Geschichte. 1965. Bd. 10. S. 39–41. Вспомним знаменитый случай Патрика Гордона, которому несколько раз отказывали в разрешении на отъезд. Когда же ему наконец позволили покинуть страну, его жене пришлось остаться в качестве гарантии его возвращения. См.: [ Gordon P. ] Passages from the Diary of General Patrick Gordon in the Years 1635–1699. New York: De Capo Press, 1968. P. 110. .