Сборник статей - Известные и неизвестные открытия XX века

Попытки изучения роли отдельной личности периодически предпринимались исторической наукой в XX в. В 1919 г. в Наркомпрос даже был представлен проект создания Биографического института, целью которого ставилось систематическое всестороннее научное изучение биографий. Проект не получил поддержки и развития в силу нецелесообразности и дороговизны содержания [28] Эткинд А. М. Биографический институт. Неосуществленный замысел Н. А. Рыбникова // Лица. М.; СПб., 1996. № 7. с. 421–424. . В то же время стремление использовать биографии известных людей в политических, воспитательных целях стало неотъемлемой частью пропаганды советской поры. В СССР появились целые серии биографий, которые выпускали центральные издательства: «Госполитиздат» (позднее называвшийся «Политиздатом»), «Молодая гвардия», «Мысль», «Наука», «Искусство». В биографиях ученых, деятелей культуры, писателей или революционеров советской поры важнейшим элементом был исторический портрет. Составными частями портрета выступали: исторический очерк о жизненном пути героя с фокусировкой на его отношении к бурным революционным событиям начала прошлого века, к людям, которые встретились ему на разных жизненных отрезках и оказали влияние на его идейные взгляды, поступки, решения. Определенная политизированность всегда присутствовала в историческом портрете как крупного политического деятеля любой эпохи, так и личности, прямо не связанной с властью и государством.

К составлению психологического политического портрета, или политико-психологического портрета [29] Рыскова Т. М. Политический портрет лидера: вопросы типологии // Вестн. Московского ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 3. , советских вождей «портретисты» той поры подходят, на наш взгляд, лишь в 1980-е гг. Это происходит на волне новых веяний в обществе и требований пересмотра устаревших пропагандистских концепций. Именно тогда появляются портреты вождей в исторической науке, написанные Д. Волкогоновым [30] Волкогонов Д. Вожди: Трилогия. Сталин: в 2 т. М., 1996; Троцкий: в 2 т. М., 1994; Ленин. Политический портрет. Кн. 1 и 2. М., 1994; Семь вождей. Галерея лидеров СССР: в 2 кн. М., 1995. , М. Геллером [31] Геллер М., Некрич А. История России 1917–1995. Т. 1. Утопия у власти 1917–1945; Т. 2. Утопия у власти 1945–1985; Т. 3. Седьмой секретарь 1985–1990. М., 1996. , А. Некричем [32] Волкогонов Д. Вожди: Трилогия. Сталин: в 2 т. М., 1996; Троцкий: в 2 т. М., 1994; Ленин. Политический портрет. Кн. 1 и 2. М., 1994; Семь вождей. Галерея лидеров СССР: в 2 кн. М., 1995. , А. Яковлевым [33] Яковлев А. Н. Омут памяти: От Столыпина до Путина. М., 2001. , Р. Медведевым [34] Медведев Р. Политические портреты. Ставрополь, 1990; Они окружали Сталина. М., 1990; Личность и эпоха. Политический портрет Л. И. Брежнева. Кн. 1. М., 1991; Генсек с Лубянки. М., 1993; Чубайс и ваучер. М., 1997; Юрий Андропов: неизвестное об известном. М., 2004; Загадка Путина. М., 2000; Дмитрий Медведев: двойная прочность власти. М., 2009; Борис Ельцин. Народ и власть в России в конце XX века. М., 2011; Время Путина. М., 2014. , а в художественной литературе и на телевидении привлекут к себе внимание историко-публицистические рассказы-портреты писателя и драматурга Э. Радзинского [35] Радзинский Э. Сталин. М., 1997; Апокалипсис от Кобы. Иосиф Сталин. Последняя загадка. Война, ее начало и… М., 2000; Николай II: жизнь и смерть. М., 1997. .

Подобный тип политического портрета предоставлял возможность для новой по содержанию социальной коммуникации внутри различных социальных групп, так как давал информацию о вождях уже иначе, показывая их не небожителями, а людьми, переживавшими эмоциональные всплески, имевшими слабости и недостатки. Произошла некоторая дегероизация, очеловечивание вождей. Авторы подобных портретов стремились показать особенный психологический тип личности вождя, выявить своеобразие психоэмоционального склада его характера, объяснить его поступки и действия через темперамент, эмоциональное состояние, чувства и переживания. Ведь не стоит забывать, что мечты человечества о лучшей жизни существовали во всяком сообществе людей во все времена, поэтому лидер, бравшийся реализовать подобное стремление, должен был обладать особыми качествами.

Предсказания, надежды на осуществление которых связывались с лидерами, вынуждали создателей портретов идеализировать своих героев и наделять их теми качествами, которыми они должны были обладать, но которых на самом деле у них не было. Психологический портрет вождя с новыми «человеческими» качествами, с одной стороны, приближал его к обывателю, а с другой – вновь подтверждал уникальность личности, сумевшей сочетать все противоречивые и подчас взаимоисключающие качества.

Вербальная коммуникация давала возможность дорисовать образ вождя, опираясь на воображение. Невербальная коммуникация до определенного момента не играла существенной роли в восприятии политического лидера. Но развивающиеся технологии изменили формы общения вождя и народа. Власти необходимо было искать новые пути в налаживании коммуникации с обществом. И в жизнь политического портрета на смену живописным портретам и скульптурам пришла сначала документальная съемка, а затем игровое историческое кино, в которых политический лидер был «прекрасен» во всех отношениях.

Взять хотя бы портреты «любимых народом» вождей, запечатленных в советском кино. Роль политического вождя доверялась лишь тем актерам, которые могли воплотить на экране незабываемый, вызывающий восхищение и уважение у зрителей идеальный образ. Ленин в исполнении М. Ульянова, А. Калягина, К. Лаврова и Сталин в исполнении М. Геловани и А. Кобаладзе. Ленин из невысокого сутуловатого невзрачного человека превращался в подтянутого, стройного, обаятельного, душевного интеллигента. А М. Геловани, который был намного выше «отца народов», обладал брутальной внешностью и элегантной походкой, сумел сформировать у советского зрителя яркий запоминающийся образ красивого высокого вальяжного кавказского мужчины без землистого цвета кожи, без уродующих внешность шрамов от оспы у реального прототипа. Зритель видел мудрого, неторопливого и справедливого кормчего.

В политических портретах лидеров XX в. можно проследить и смену поколений вождей. Коммуникация между различными поколениями имеет свои особенности. В советский период давление молодого поколения вождей на старую закаленную гвардию снялось репрессиями и войной, унесшими в небытие значительную часть и одних, и других. В то же время оставшаяся часть политической элиты стремилась не просто сохранять высокий социальный статус, но быть недосягаемой для новых поколений в силу своих прошлых героических заслуг перед страной. Молодые политические вожди должны были пройти суровую школу взросления. Типичным молодым и энергичным вождем и наследником стал Киров, а убийство придало его образу ореол героя-мученика, занявшего одно из почетных мест в символическом советском пантеоне. Киров не покидал, однако, и мир живых, поглядывая на них с портретов, которые вывешивались на фасадах административных зданий многих провинциальных городов России. При этом как-то забывалось то, какие «революционные подвиги» за недолгое свое правление в качестве первого секретаря в Ленинграде совершил бравый уржумский чертежник.