Томас Рид - Рождение машин. Неизвестная история кибернетики

Ученые столкнулись со следующей проблемой: у них нет никаких точных данных о поведении пилотов во время боя, поэтому им нужно смоделировать полет, основываясь на предположениях. Это было непросто. Чтобы скопировать случайные кривые, которые выписывали в воздухе над Лондоном и всей охваченной войной Европой немецкие пилоты, Бигелоу установил моторный прожектор, который проецировал сглаженные, циклические, но не однообразные схемы полета на стену их импровизированной лаборатории. Чтобы «облететь» стену, ему требовалось около 15 секунд [43] Pesi Masani, Norbert Wiener, 188. .

Джинн вышел из бутылки. Это означало только одно: кто-то должен предупредить мир об опасности расцвета машин.

Это был идеальный путь полета. Чтобы смоделировать реальные пути пилота, находящегося в ситуации стресса, исследователи установили второй, красный прожектор и устроили погоню на стене, стараясь догнать красным светом белые кривые. Это была довольно сложная задача. Погоня за светом требовала «мягкого приспосабливания», как называл это Винер, движение было достаточно сложным, чтобы казаться естественным, и при этом «совершенно неправильным». По мнению Винера, из полученного беспорядочного движения можно было выделить ограниченное количество моделей поведения вражеских пилотов и описать их языком цифр.

Тем временем в других проектах NDRC наметился значительный прогресс. К концу мая Радиолаборатория успешно протестировала автоматическую турель B‐17 на одной из крыш МТИ. Несколькими днями позже, 4 июня 1941 года, Уивер организовал для Винера и Бигелоу посещение лаборатории Bell в Уиппани, Нью-Джерси. Осматривая экспериментальное устройство Bell, Бигелоу так выразил свое удивление величиной допущения инженеров: «У них не было никаких случайных переменных, они совершенно не принимали во внимание попытки уклониться или даже случайные отклонения в курсе полета» [44] Flo Conway and Jim Siegelman, Dark Hero of the Information Age (New York: Basic Books, 2005), 114. . Ученые пытались возражать, но в Bell совершенно не заинтересовались абстрактной математикой, которую представил им Винер.

Первого февраля 1942 года Винер послал Уиверу обширный отчет с длинным названием «Интерполяция, экстраполяция и сглаживание стационарных временных рядов». Винер внес академический вклад в целый ряд теоретических дебатов в области абстрактной математики, но его работа оказалась бесполезной в условиях войны; атака на Перл-Харбор произошла всего двумя месяцами ранее, все заводы США переключились с коммерческой продукции на военную.

В 124-страничном же докладе Винера насущные проблемы даже не упоминались, ни слова не говорилось о безуспешных экспериментах в маленькой лаборатории МТИ или способах механического воплощения этой теории. Проблема наведения упоминалась в докладе только дважды, затерянная среди леса математических формул. Ни заглавие, ни введение, ни содержание не имели и намека на проблему, ради которой затевался проект. Вместо этого Винер сыпал заумными математическими терминами: броуновское движение, частичные суммы Чезаро, интеграл Фурье, гамильтоновы формы, мера Лебега, теорема Парсеваля, распределение Пуассона, интеграл Стилтьеса, лемма Вейля и так далее. Когда Уивер получил доклад, он сразу его засекретил и поместил в папку «оранжевой угрозы», как неофициально называли документы, относящиеся к противостоянию с Японией. Инженеры в шутку прозвали этот документ желтой, по цвету обложки, угрозой, подсмеиваясь над непроходимой сложностью теории и отсутствием ее практической ценности отчета.

Через пять месяцев, 10 июня 1942 года, Винер и Бигелоу послали краткий промежуточный отчет о своих попытках построить обещанные устройства. Поиграв со светом в темноте комнаты 244 в течение нескольких месяцев, они разработали некоторые ключевые идеи, которые позднее обрели форму кибернетического мировоззрения Винера. В частности, они поняли, что человек и машина формируют целое, систему, слаженный механизм. Они считали, что этот комбинированный механизм в конце концов будет действовать как сервопривод, устройство, автоматически корректирующее свое поведение в ответ на ошибку: «Мы понимали, что иррациональность пути самолета вводится пилотом. Пытаясь выполнить полезный маневр, например прямой полет или поворот на 180 градусов, пилот действует как сервомеханизм, компенсируя отклонение динамики его самолета как физической системы, увеличивая угол наклона в зависимости от ошибки» [45] Peter Galison, «Ontology of the Enemy», 236. .

Эти наблюдения, однако, были основаны пока только на физическом моделировании. «Немного информации о природе путей боевых самолетов можно получить либо в наблюдениях настоящих траекторий в пространстве, либо с помощью данных отслеживающих аппаратов», – заключили они [46] Pesi Masani, Norbert Wiener, 188 .

Чуть более двух недель спустя, 1 июля 1942 года, Штибиц и Уивер посетили маленькую импровизированную лабораторию Винера. Этот визит состоялся через 18 месяцев после начала двухгодичного проекта. Немцы к тому моменту завоевали Севастополь, а Африканский корпус Роммеля вошел в Египет. США собирались развернуть воздушное наступление против нацистской Германии. Война еще никогда не подбиралась так близко к Новой Англии.

Профессор без лишней скромности назвал свое оборудование «одним из наиболее качественных когда-либо сделанных механических приближений к психологическому поведению» [47] Peter Galison, «Ontology of the Enemy», 243. . Его теоретический предсказатель основывался на том, что его правительственные спонсоры посчитали «хорошими поведенческими идеями». Винер раскрыл и более общий смысл проекта, рассказал, что попытается предсказать будущие действия «организма» (человека, машины или государства), не анализируя его структуру, а изучив прошлое поведение этого организма.

Штибиц был глубоко впечатлен презентацией. «Нельзя было не согласиться, что, принимая во внимание характер исходной идеи, их статистический предсказатель творил чудеса», – заметил он. «Поведение их инструмента было положительно сверхъестественным», – писал Штибиц в отчете. Но Уивер был настроен скептически, он не мог решить, была ли машина Винера «полезным чудом или чудом бесполезным» [48] Там же, 243. . Очень серьезным ограничением было короткое, не более одной секунды, время предсказания. Более того, спонсоры из NDRC ставили под вопрос одно из базовых предположений Винера: что вражеские пилоты в условиях стресса будут действовать последовательно. Люди могут реагировать разными способами на одни и те же события, или пилот мог просто не видеть взрывающихся снарядов. Бигелоу и сам оставался скептически настроенным. Он честно сказал Уиверу, что статистический метод Винера «на данный момент не имеет ни одного практического применения в условиях боя» [49] Mindell, Between Human and Machine, 281. .