Сергей Михайлович Иванов - Утро вечера мудренее

Сильно бросается в глаза также и одна подмеченная Вами естественность: видящие сны выражают свои душевные движения именно порывами, в резкой форме, по-детски… Это так верно! Сонные плачут и вскрикивают гораздо чаще, чем бодрствующие…»

В черновике письма после этих слов была такая фраза: «Это объясняется, вероятно, отсутствием во сне „задерживающих центров“ [и] побуждений, заставляющих скрытничать…»

Когда был открыт быстрый сон и установлено, что люди видят сны во время быстрых движений глаз, трудно было удержаться от соблазна вторгнуться в сюжеты сновидений. Около спящих зажигали свет, включали музыку, переливали воду. Затем их будили и требовали отчета. Особенно хорошо получалось с водой: люди во сне то и дело попадали под дождь и вымокали до нитки. Когда их будили звонком, им успевал присниться телефон. Потом доктор Ральф Бергер проделал интересный опыт. Он отобрал из числа своих студентов группу испытуемых и расспросил каждого об образе его жизни, в том числе о прошлых и настоящих увлечениях. Затем каждого попросили прочитать вслух длинный список имен, среди которых было имя избранницы (или избранника) его (или ее) сердца. Когда очередь доходила до заветного имени, прибор, регистрирующий кожно-гальваническую реакцию, отмечал эмоциональный всплеск, подтверждая этим, что имена были названы правильно и что они действительно небезразличны всем этим юношам и девушкам.

Испытуемым предстояло провести в лаборатории много ночей. О цели эксперимента они ничего не знали. Засыпать они учились под записанный на пленку шум водопада и всевозможные шорохи: им нужно было привыкнуть к шумам вообще, чтобы в ответственную ночь не проснуться от случайного шума, в который будут вкраплены разные имена. На тридцать седьмую ночь Бергер начал будить своих студентов во время быстрого сна и записывать на пленку их рассказы о сновидениях. Каждый видел несколько снов этой ночью, и над каждым в разных фазах сна Бергер и его сотрудники произносили по нескольку раз четыре имени в разных сочетаниях. Среди четырех было одно, имевшее для испытуемого особое значение.

Чтобы добиться максимальной чистоты эксперимента, Бергер решил привлечь к анализу сновидений человека, который не знал, какое имя произносилось и когда. Это был его коллега Освальд. Бергер дал ему описания сновидений испытуемых и списки из четырех имен, которые произносились у них над ухом. Освальд попытался установить ассоциативные связи между снами и именами. Каково же было удивление обоих ученых, когда обнаружилось, что Освальд угадал в 32 случаях из 89. Как пишет сам Освальд, для психологического эксперимента такого типа это было невероятной удачей.

Один студент был прежде влюблен в рыжеволосую девушку, которую звали Дженни. Когда произнесли ее имя, ему приснилось, что он отпирает сейф отмычкой, у которой была красная ручка. По-английски отмычка будет jemmy. Как только другой студент услышал имя Шейла, ему приснилось, что он забыл в университетской аудитории книгу Шиллера. Одна девушка услышала во сне имя «Роберт», и ей стало сниться, что она смотрит фильм о кролике (rabbit), но этот кролик, по ее словам, «был как-то искажен».

Над ухом одного из испытуемых произнесли имя «Джилиан»; так звали девушку, в которую он был когда-то влюблен. Ему приснилось, будто к ним домой приехала старая чилийка (Chilean). «Она почему-то бегала босиком по сырой земле, — рассказывал он, — и ей, видимо, было очень холодно». Самый простой случай из всех — это звуковая ассоциация «Шейла — Шиллер». Кролик был не совсем подходящей заменой Роберту, и кролик вышел «искаженным». А Джилиан раздвоилась на «чилийку» и на «холодно» (chilly). Она перевоплотилась сразу в два образа, даже в три: с т а р а я чилийка, пишет Освальд, может означать б ы в ш у ю возлюбленную. Слово chilly часто употребляется в переносном смысле: бегавшая б о с и к о м п о с ы р о й з е м л е чилийка символизировала, возможно, бывшую даму сердца, которая о х л а д е л а к студенту или к которой он охладел.

Спящий мозг, пишет Освальд, способен на самые сложные ассоциации. Имя «Наоми» трансформировалось в сновидение, рассказ о котором звучал так: «Мы путешествовали по северу, намереваясь покататься на лыжах (an aim to ski). Мой приятель сказал „Oh!“ Освальд ухитрился разобрать имя „Наоми“ в созвучиях „an aim“ и „Oh!“. Такая изощренность может показаться неправдоподобной, но факт остается фактом: девушку, в которую был влюблен студент, звали Наоми.

В ходе подобных опытов выяснилось, что спящий способен реагировать на внешние стимулы не только в быстром, но и в медленном сне. Правда, по мере углубления сна порог пробуждения возрастает, и в спящий мозг пробиться все труднее и труднее. Но это не касается стимулов, имеющих для человека особое значение. Как бы глубоко ни спала уставшая мать, при первом же крике ребенка она наклоняется к нему. Раньше подобные факты объясняли наличием «сторожевых пунктов» в коре больших полушарий, теперь же стало ясно, что для определенных стимулов «порог реактивности» много ниже, чем для всех прочих. Вот интересный парадокс: с одной стороны, восприятие внешней информации во время сна должно быть сведено к минимуму, а с другой — оценивать эту информацию все же приходится. Может быть, говорит А. М. Вейн, существуют в мозгу даже специальные механизмы для такого анализа. В быстром сне они работают энергичнее, чем в медленном, хотя в это время разбудить нас труднее всего. Несмотря на то, что мы поглощены сновидениями, мы слышим и ощущаем многое из того, что делается вокруг и охотно включаем в свои сны звуки, запахи, случайные сквозняки и прочие проявления внешнего мира.

Об этой нашей способности знали еще в глубокой древности. «Человек полагает, что сверкает молния и гремит гром, хотя в его ухо проникает всего лишь слабый шум, — пишет Аристотель в трактате „О вещих сновидениях“, — человек думает, что он лакомится медом и сластями, а это он проглатывает немного слюны; ему кажется, что он проходит сквозь огонь, в то время как отдельные члены его просто-напросто немного согреваются. И так как начало всех вещей мало, то все это случается и при болезнях, которые воспринимаются еще в процессе возникновения, до того как человек ощутит их в состоянии бодрствования».

Ту же мысль мы находим и у великих врачей древности — Гиппократа и Галена. Телесные раздражения, говорят они, выступают во время сна в усиленном виде и нарушают душевную деятельность. Вот почему сновидение может помочь установить диагноз. Гален рассказывает об одном своем пациенте, которому приснилось, что у него каменная нога. Через несколько дней нога отнялась. С подобными случаями врачи сталкивались во все времена. Одному пациенту французского невролога Лермита приснилось, что его в ногу укусила змея; вскоре на этом месте появилась язва. Вот область, где сны, без сомнения, бывают вещими.