Игорь Боечин - Как Адмирал во власть ходил

"Островитяне" обнаружили исчезновение начальства утром. Мало кто поверил командору. Было от чего прийти в отчаяние.

К 9 июня кончилась привезенная с судна вода, солнце палило нещадно, укрыться было негде, начали умирать раненные при кораблекрушении и больные. К счастью, на следующий день хлынул тропический ливень, а добровольцы отыскали источники пресной воды и гнезда птиц. "Островитяне" воспрянули духом...

А в трюмах "Батавии" было вдоволь еды, воды и вина - вольница гуляла, однако судно неумолимо разрушалось, да и шлюпка осталась у "отделившихся". И тут кто-то заметил, что деревяшки и мусор течение относит к острову. Моряки прибегли к традиционному для потерпевших кораблекрушение способу спасения - на обломках судна. Не повезло почти 40 из них. Корнелиш, хотя плавать и не умел, все же добрался до суши, где его встретили с восторгом и рукоплесканиями,- как-никак он был третьим по рангу лицом в рейсе, и люди поверили, что он сумеет правильно распорядиться их судьбами.

Корнелиш инвентаризовал запасы съестного и решил, что остров перенаселен - 250 человек не прокормить, к тому же не мешало бы избавиться от тех, кто воспротивится захвату судна, которое придет на помощь. Прежде всего он укрепил собственный статус с юридической стороны - объявил, что перед отплытием Пельсарт назначил его своим правопреемником. Затем принялся обустраиваться - создал из отъявленных головорезов личную охрану (гвардия, она же полиция, тайная и явная). Оставалось найти повод, чтобы ввести на острове режим чрезвычайного положения. За этим дело не стало - 4 июля солдаты А. Хендрикс и А. Арианш вскрыли бочонок вина. Корнелиш образовал из кадета К. ван Хюйссена, лейтенанта Я. Питерса и некоего Д. Цевалка народный трибунал, и тот немедля приговорил преступников к показательному утоплению. С того дня начались повальные репрессии, странные исчезновения людей. Иногда Корнелиш публично объявлял очередной приговор, иногда же придерживался официальной версии - мол, томуто дано поручение обследовать соседние земли. Ликвидировав наиболее опасных для него, диктатор вздумал разделаться и с солдатами - они хотя и придерживались нейтралитета, но глухо роптали изза казни сослуживцев. Однако убивать вооруженных вояк не рискнул, а вновь прибег ко лжи. Он доверил им важное "государственное" задание - отправиться на плотах на соседний островок, прозванный Высоким, разведать, есть ли там пресная вода, и если она найдется, разжечь костры. Если же сигнала не будет, то их наутро снимут.

Сказалась привычка к дисциплине - четыре десятка солдат послушно погрузились на плоты, причем, по совету Корнелиша, оставили оружие - зачем лишний груз, раз нет ни врагов, ни хищников? Они отыскали воду, но напрасно жгли костры...

Теперь "адмирала" ничто не сдерживало - оппозицию и ненадежную "армию" извели, остальные обреченно смирились с неизбежным.

Пастор Бастенш вспоминал: "Каждую минуту каждый из нас ожидал гибели. По вечерам я говорил жене:

"До завтра, если ночью нас не убьют". К 21 июля из 200 с лишним "островитян" оставалось 32 мужчины и 5 женщин; 125 человек уничтожили головорезы Корнелиша!

Впрочем, высланные составляли потенциальную опасность, на солдат надо было устроить неожиданное нападение. "Адмирал" вроде бы все учел - они безоружны, не знают о событиях на острове и не догадываются о его намерениях.

Однако он жестоко ошибался - солдаты знали все! С тех пор как на Высокий стали тайком приплывать на плотах и обломках дерева беженцы с "острова смерти", они проведали и о развязанном терроре уже против "мирных обывателей", и о стратегических замыслах Корнелиша, так что без особого труда предугадали его действия. Как нередко бывает, критическая обстановка выдвинула из их среды лидера, им стал неграмотный, но сообразительный и предприимчивый В. Хейс. По его команде на берегу, в местах, подходящих для высадки противника, устроили каменные укрепления, набрали там куски камня и кораллов, наделали пик, установили круглосуточное дежурство. 27 июля наблюдатели заметили флот вторжения - плоты с отрядом Я. Питерса, помощника "адмирала". Их подпустили поближе и внезапно забросали камнями. Агрессору пришлось ретироваться.

Так началась гражданская война.

Через неделю к Высокому вновь подошел неприятельский флот. На сей раз операцией командовал сам "адмирал", облаченный для пущего устрашения в командорский плащ, однако вновь потерпел неудачу.

Тогда он прибег к военной хитрости, отправив к Хейсу миротворческую миссию - пастора Бастенша с личным посланием, в коем выражал искренние сожаления по поводу случившегося и предлагал вечный мир на взаимовыгодной основе. Не дождавшись ответа, Корнелиш самонадеянно решил, что лучше его со столь щекотливым делом никто не справится, и отправился в сопровождении пятерки телохранителей в "горячую точку", прихватив для Хейса и его окружения своего рода гуманитарную помощь - штуки сукна, деньги и серебряную посуду.

Выслушав миротворца и приняв дар, Хейс велел арестовать и связать пришельцев.

Потеряв лидера, мятежники заметно приуныли, и тогда заменивший его X. Лоос вознамерился поднять их боевой дух третьей карательной экспедицией. Увы - 17 августа изрядно побитые десантники расползались по своим норам, и тут история "государства Высокого" завершилась - близ острова показались паруса "Саардама".

Оказывается, Пельсарт не погиб и не обманул людей с "Батавии".

Преодолев скрытый саботаж Якобса и его сподручных, после долгого, изнурительного плавания он 3 июля встретил три судна компании, в том числе "Саардам", на котором через четыре дня прибыл в Батавию. Губернатор Я. Коэн немедленно учредил следствие, Якобе запирался, однако из Эверста выжали чистосердечное признание и 10 июля повесили (Якобса упрятали за решетку), а 15 июля "Саардам" отправился на поиски терпящих бедствие.

Поход оказался долгим. Дело в том, что, увлекшись политическими интригами, Якобе однажды ошибся в определении местоположения судна в океане, за месяцы плавания ошибка увеличилась, и в злополучную ночь на 4 июня "Батавия" отклонилась от заданного курса почти на 600 миль. Спасателям пришлось методично просматривать все острова, и только через месяц они заметили струйку дыма от костра.

И вновь Хейс проявил себя - он предусмотрительно первым добрался до "Саардама" и доложил Пельсарту о происшедшем. Поэтому, как только вечером к судну подошли два плота с вооруженными людьми (план по-прежнему действовал!), на них навели пушки и приказали разоружиться и сдаваться. Лоос понял - всему пришел конец - и сразу признался, что самолично убил 20 человек. Корнелиш же все отрицал, однако его сообщники оказались сговорчивее. Через 10 дней Пельсарт объявил приговор (он обошелся без трибунала) - главных преступников вздернули на рею, Корнелишу отрубили руки, а потом и голову.