Борис Черток - РАКЕТЫ И ЛЮДИ

В Туле Руднев был директором знаменитого оружейного завода. Знакомство с новым директором мы начали с расспросов секретаря Анны Григорьевны. Она была бессменным секретарем при Гоноре. Как правило, новый руководитель приводит с собой «своего» секретаря. Руднев с самого начала, видимо, задался целью внушить чувство доверия и не собирался учинять перестановку кадров, начиная с секретаря директора.

Анна Григорьевна могла бы много поведать о руководящих кадрах. За 46 лет работы секретарем или референтом мимо нее в кабинет директора НИИ-88, переименованного впоследствии в Центральный научно-исследовательский институт машиностроения, проходили восемь директоров. Анна Григорьевна нас всех успокаивала, что новый директор очень корректен, никакого самодурства пока не проявляет и разрешил впускать к нему каждого, кто будет проситься на прием.

Я считал себя уже опытным руководителем и решил, что до свидания с новым директором надо, пользуясь знакомствами в аппарате министерства, узнать что-либо о нем более подробно. Секретарь Ветошкина, Ирина, которую он переименовал в Ирэн, была моей соседкой по дому на улице Короленко. На вопрос, что говорят в главке о нашем новом директоре, она сказала, что все считают его очень способным руководителем с большим будущим. Его недостаток, по мнению знакомых, – излишняя мягкость и корректность. Туляки его очень жалеют и считают, что ракетчики в НИИ-88 его «съедят» и советские оружейники потеряют хорошего руководителя.

Королев при встречах с другими главными ворчал. В самом деле, Гонор проработал директором на таком горячем месте с августа 1946 года. Был «у нас в Германии». Всех нас знал, как облупленных. За четыре года разобрался в технике, установил хорошие связи со всеми смежниками. Все его уважали, Королев с ним часто конфликтовал и спорил, но теперь надо было начинать все сначала. И почему опыт и знания, которые получил Гонор, должны пойти прахом и он снова начинает делать пушки?

Ворчать-то Королев ворчал, но отлично понимал, что уход Гонора – это не каприз Устинова, а политика Сталина – Берии и лучше по этому поводу помалкивать.

Руднев действительно оказался интеллигентным, не кричащим и в меру скромным руководителем. Нашей техники он, конечно, не знал и поэтому вынужден был изучать людей, чтобы понимать, на кого опереться и кому в полной мере доверять.

Руководители, привыкшие к тяжелым разговорам в кабинете директора, были при знакомстве с Рудневым удивлены его неиссякаемым чувством хорошего юмора. Он не скрывал, что благоволит к людям, которые понимают шутку и предпочитают «работать, а не выполнять указания».

Вскоре и Королев заявил, что с Рудневым работать можно. Они нашли взаимопонимание, и новый директор поддержал его предложение по реорганизации.

Действительно, появился подготовленный еще Гонором приказ министра об изменении структуры НИИ-88. СКБ разделялось на два ОКБ – особых конструкторских бюро. Отдел № 3 преобразовался, и

Королев назначался Главным конструктором и начальником ОКБ-1. Тритко освобождался от должности начальника СКБ и назначался начальником ОКБ-2 вместо Синильщикова.

Оставалась вакантной должность главного инженера. Здесь Руднев, вероятно с чьей-то подсказки, попытался прозондировать возможность моего назначения, тем более, что я значился заместителем главного инженера. Получив по этому предложению отказ, он сделал попытку вернуть Победоносцева. Тот тоже отказался.

В аппарате министерства распространился слух, что Королев претендует на оба поста: и главного инженера, и начальника ОКБ-1. Такого поворота в аппарате боялись. Целеустремленность и характер Королева всегда внушали чиновникам опасения, что он станет неуправляемым и все дела в НИИ-88 полностью будут под его влиянием.

Неожиданно Руднев получил в качестве первого заместителя и главного инженера Михаила Рязанского. Устинов без особого труда уговорил Рязанского покинуть такой же пост в НИИ-885 и спасти НИИ-88, помочь молодому директору навести там порядок.

Рязанский чувствовал себя не очень удобно перед Королевым, оказавшись вместо главного конструктора системы управления – смежника Королева – вдруг над ним в должности заместителя Руднева.

А мне он объяснил откровенно, что когда в ЦК обсуждался вопрос о кандидатуре главного инженера, то его, Рязанского, предупредили, что в ЦК имеется много кляуз в мой адрес. Это, главным образом, связано с разработкой системы автоматической астронавигации. Но дело не в технике, а в том, что теперешняя обстановка требует другой расстановки кадров и поэтому Черток не может далее оставаться на должности заместителя главного инженера.

С приходом Рязанского в НИИ-88 установилась фактически власть триумвирата: Руднев – Рязанский – Королев.

Королев реорганизовал свой отдел № 3 и начал формировать полноценное ОКБ-1, которому вскоре суждено было стать исторической организацией, обеспечивающей Советскому Союзу приоритет в ракетной и космической технике.

Размышляя над прошлым спустя много лет, думаю, что не было худа без добра. А еще важно, чтобы были при «худе» и добрые люди.

Новый заместитель министра Зубович в конце 1950 года объявил мне, что ему очень жаль, но его приказом я освобождаюсь от обеих должностей и направляюсь в распоряжение отдела кадров НИИ-88. Таким образом выполнялось указание, чтобы я был вне «номенклатуры». Это был для меня прежде всего моральный удар. Перенес я

его сравнительно легко, потому что был заранее предупрежден Королевым и Рудневым.

В.Д.Бармин – главный конструктор комплекса наземного стартового оборудования

М.С.Рязанский – главный конструктор систем радиоуправления и радиоизмерений

В.П.Макеев – генеральный конструктор ракет подводного флота

И.И.Кузнецов – главный конструктор бортовых гироскопических приборов

А.М.Исаев – главный конструктор ракетных двигателей

Д.И.Козлов – первый ведущий конструктор ракеты Р-7, в дальнейшем генеральный конструктор ракетно-космических систем наблюдений