Борис Казаков - Превращение элементов

Усовершенствовав свой прибор, Бунзен и Кирхгоф вооружили химиков новым и очень тонким методом количественного анализа. Достаточно сказать, что натрий новым методом можно было зарегистрировать даже в том случае, если его содержание составляло всего лишь трёхмиллионную долю миллиграмма.

Друзья увлеклись поисками элементов в различных объектах. Считавшийся тогда редким металлом литий они обнаружили в гранитах, в солёной воде Атлантического океана и табаке, молоке и мышечной ткани, крови и винограде.

Кажется, с цветными линиями спектра теперь всё ясно. Оставалось узнать, откуда берутся «фраунгоферовы линии». Был поставлен следующий опыт. Через щель спектроскопа пропустили ослабленные матовым стеклом солнечные лучи и на их пути поместили пламя горелки, окрашенное парами натрия. Спектры наложились один на другой, и на месте «фраунгоферовой линии» светилась жёлтая линия натрия. Когда матовое стекло убрали и солнечный световой поток резко усилился, то в спектре жёлтая линия натрия исчезла и вместо неё появилась жирная чёрная линия.

Кирхгоф не удивился бы, если бы жёлтая линия побледнела, но она исчезла совершенно. Образовался какой-то провал в спектре. Но почему? И Кирхгоф решил прибегнуть к так называемому «искусственному солнцу» — друммондову свету. Получается он накаливанием извести в кислородно-водородном пламени. Ослепительно белый друммондов свет, пропущенный через щель, дал непрерывный, ровный спектр без всяких чёрных линий. Тогда Кирхгоф направил лучи в щель через пламя горелки, окрашенное парами натрия. «Фраунгоферова линия» выступила с предельной чёткостью в той части спектра, где до этого светилась жёлтая линия. Кирхгоф получил искусственную «фраунгоферову линию» и понял: жёлтые лучи натриевого пламени и жёлтые лучи, входящие в состав друммондова света, сложившись, дали чёрную линию. Очень важное открытие! Оно навело на мысль, что таким путём можно исследовать состав околосолнечной атмосферы и, стало быть, самого Солнца. Бунзен и Кирхгоф стали искать на Солнце известные им элементы и находили. Своими сообщениями в Берлинскую академию наук они буквально потрясли учёных всего мира.

Правда, исследованиями солнечного спектра занимался больше Кирхгоф, а Бунзена влекли земные дела. Он, в частности, загорелся мечтой с помощью спектрального метода найти на Земле неизвестный элемент. Что только он не пробовал, но всегда обнаруживал уже известное.

Так он добрался до минеральной воды Дюркгеймских источников. Он упарил её, сгустил и обнаружил всё те же натрий, калий, кальций, литий, стронций.

Бунзен — прекрасный химик с острым аналитическим умом. Рассудил он так: очевидно, присутствие в дюркгеймской воде больших количеств известных веществ мешает обнаружить новое — они его просто «подавляют», затмевают. Надо от них во что бы то ни стало освободиться. Как только это ему удалось сделать, вознаграждение пришло незамедлительно: новый элемент просигналил о себе двумя голубыми линиями в спектре.

Бунзен понимал, что если не сумеет выделить элемент в чистом виде, чтобы показать коллегам, в небесно-голубые линии никто из них не поверит. Но в воде Дюркгеймских источников его ничтожно мало, поэтому в лабораторных условиях эту задачу решить практически невозможно.

Тогда Бунзен поступил как технолог, благо он хорошо знал химическую технологию: в молодые годы он спускался в угольные шахты, бывал на металлургических, химических предприятиях, знал сахарное производство. Недалеко от Гейдельберга располагался содовый завод, и учёный обратился к нему за помощью. За несколько недель по просьбе Бунзена в огромных котлах и резервуарах для него упарили 44 тысячи литров дюркгеймской воды. После переработки остатка Бунзен выделил семь граммов нового металла и назвал его цезием, что означает небесно-голубой (по цвету линии в спектре). Триумф учёного этим ещё не завершился. Когда были отделены посторонние металлы, Бунзен вдруг обнаружил совершенно новые линии в спектре, среди которых особенно отчётливо выступали тёмно-красные. Это был ещё один элемент. Бунзен назвал его рубидием — также по цвету спектральных линий. Из раствора его удалось выделить даже больше, чем цезия, — десять граммов.

Вклад Бунзена в науку поистине велик. В разработанный им совместно с Кирхгофом метод спектрального анализа нельзя было не поверить, ибо он давал очень надёжные результаты. На основе своего же метода, с помощью несложного прибора — спектроскопа Бунзен открыл два неизвестных ранее элемента — металлы рубидий и цезий.

Современники Бунзена и Кирхгофа по достоинству оценили метод спектрального анализа, поняв, какие перспективы он перед ними открывает.

Вслед за Бунзеном успеха добился лондонский химик Уильям Крукс.

Уже в 1861 г., изучая огарки серного колчедана, остающиеся в производстве серной кислоты, Крукс подверг их спектральному анализу и обнаружил новую ярко-зелёную линию. Элемент, сигнализирующий о себе зелёной полосой в спектре, Крукс окрестил таллием (таллос по-гречески — "зелёная ветвь").

Такую же работу проделал бельгийский учёный Клод Огюст Лами. Он также обнаружил новый металл по спектру в огарках серного колчедана, но этим не ограничился, а выделил его и получил химическое соединение, поэтому открытие таллия до сего времени значится за именами двух этих учёных.

Профессор физики высшей горной школы в Саксонии Ф.Рейх, узнав об открытии таллия, решил поискать его в цинковых рудах. Естественно, что ни к какому другому методу, кроме спектрального, он прибегать не собирался, но вся беда была в том, что учёный страдал дальтонизмом. Тогда он на помощь себе привлёк ассистента с нормальным зрением — Иеронима Рихтера. И случилось большее, чем можно было ожидать: дальтоник и его ассистент открыли ещё один элемент — индий. Так его назвали по индиго-синему цвету спектральной линии.

Сигарный ящик со старыми подзорными трубами претерпел значительные изменения. Сам Кирхгоф много потрудился над усовершенствованием спектроскопа, а вскоре за это дело взялись лучшие оптики мира. Дорогие и сложно устроенные спектральные приборы стали изготавливать немецкие оптические фирмы, а лондонская фирма «Браунинг» выпустила дешёвые портативные спектроскопы.

Выясняя природу «фраунгоферовых линий», Кирхгоф и Бунзен прежде всего обнаружили 60 линий в спектре солнца, соответствующих железу. После этого Кирхгоф с помощью своего чудесного прибора последовательно установил, что в атмосфере Солнца присутствуют натрий, медь, свинец, олово, водород и многие другие уже известные на земле элементы. Состав ближайшей звезды, расположенной от нас за миллион километров, оказывался таким же, как и состав Земли.