Александр Шульгин - TiHKAL

Я аккуратно вскрыл конверт при помощи острого ножа, стараясь не повредить письмо. Письмо было написано на английском, буквы стояли отдельно друг от друга, с небольшим наклоном. Все письмо было посвящено наркотикам. В нем была собрана информация о распространенности, методах производства и употребления опиума и морфия (героин не упоминался), амфетамина (метамфетамин не упоминался), РСР, мескалина и гашиша. Сообщались цены, города производства, а также сведения о популярности каждого наркотика. И все это из Советского Союза, где, если верить официальной пропаганде, проблемы наркотиков не существует!

Прилагаемые комментарии содержали более подробную информацию Методы синтеза, химические формулы веществ были написаны человеком, явно с высшим химическим образованием. В конце письма Анатолий просил поддерживать обмен информацией. Я терялся в догадках, кем мог быть отправитель такого письма. В продолжение переписки он так и не рассказал о себе, поэтому все, что мне удалось узнать: первое — он отлично разбирается в некоторых препаратах, второе — он хорошо владеет английским, третье — он, скорее всего, русский — пропускает артикли, пишет маленькую русскую букву «г» с точкой перед датой, и последнее — у него полностью отсутствует чувство самосохранения. Писать о таких вещах и так «украшать» конверт.

Оказалось также, что Анатолий достаточно постоянен в своих привычках. Я безуспешно старался представить, какое место в незнакомом мне обществе может занимать этот человек. Может быть, он на самом деле — молодой химик, связанный с незаконным оборотом наркотиков? Или пациент психбольницы, когда-то связанный с незаконным оборотом наркотиков? А может это группа лиц? Например, из КГБ — желающих получить информацию об американском рынке наркотиков. Или из ЦРУ — по непонятной причине, решивших действовать из Ленинграда. Красный крест на конверте естественно привлек внимание, письмо вскрыли и, по всей вероятности, прочитали. Но после этого письмо было снова заклеено, причем никаких попыток это скрыть не проводилось. Судя по тому, что на конверте небольшое количество марок, вряд ли из письма вынули что-либо значительное. Все это более чем странно, и не давало никаких намеков на то, кто такой этот Анатолий. Я сгорал от любопытства.

Мой ответ являл собой образец предусмотрительности и осторожности. Я аккуратно ответил на все вопросы, иногда давая небольшие комментарии, например, я заметил, что в США растет популярность МДМА и метамфетамина, что героин и другие синтетические наркотики вытеснили опиум и морфий. Я напечатал письмо на компьютере, но специально подписался по-русски от руки: «Шура», употребив свое имя в уменьшительной форме. Я надеялся, что этим я вызову Анатолия на ответный шаг, и он тоже подпишется как-нибудь по-другому. Но Анатолий всегда подписывался полным именем.

Я отправил свое письмо, постаравшись также ярко его «украсить». В левом верхнем углу конверта с помощью печатной машинки я напечатал адрес обычным образом, как это делается в Америке: сначала имя, потом дом, улица, город и страна. В правом верхнем углу я напечатал адрес по-русски (у меня была машинка с соответствующим шрифтом). При этом я напечатал адрес, как это принято в России: сначала страна — СССР, потом город, улца, дом, квартира и уже потом — имя. Я решил, что такой способ написания адреса должен обязательно привлечь внимание КГБ, ЦРУ и тому подобных организаций. Я наклеил нужное количество марок, и опустил письмо в почтовый ящик. К моему удивлению, оно достигло адресата.

Ответное письмо Анатолия содержало больше подробностей, и впервые, в числе прочего, Анатолий упомянул различные разновидности фентанила. Я нисколько не приблизился к пониманию того, кем был загадочный Анатолий — вопросов возникало еще больше. А упоминание фентанила вызвало у меня целый ряд размышлений на темы, связанные с фармакологией и химическим оружием.

Незадолго до этого в Калифорнии появилась новая разновидность «героина» — на сленге ее называли "china white" — "белый Китай". Никакие обычные тесты на героин не могли распознать это вещество. В случаях передозировки в крови невозможно было обнаружить обычные метаболиты героина: морфин и ацетил морфин. При этом присутствовали все внешние признаки героиновой передозировки: почти исчезнувшие зрачки, затрудненное дыхание, кома. Вскоре, тщательное исследование пришло к выводу, что перед нами вещество — близкий родственник фентанила. Это был не сам фентанил, но вещество очень похожее по химической формуле. Образец вещества был отправлен в лаборатории DEA на "дополнительный анализ" ("очень длительный анализ" — как его называют нетерпеливые полицейские), и там ученые установили, что препарат является метиловым гомологом фентанила. Таким образом, в его формуле присутствовал один дополнительный атом углерода — такое вещество было известно науке, и, видимо, теперь производилось неким предприимчивым химиком. При этом активная доза препарата была настолько мала, что можно было произвести очень большую партию вещества, затратив на это минимальные усилия. Как сказал один конгрессмен: "На оборудовании, стоящем несколько сот долларов, можно синтезировать сто миллионов доз".

Вещество сразу же стало запрещенным. Но вскоре последовали события, серьезно усложнившие ситуацию. Оказалось, что атом углерода в молекуле нового наркотика находится не в той позиции, где первоначально считалось. Но в тот момент, когда судмедэксперты опубликовали исправление, полиция захватила партию препарата, где атом углерода стоял именно в той позиции, как считалось раньше. Этот "белый Китай-младший" обладал таким же сильным действием, и вскоре за ним последовали новые варианты фентанила, с небольшими изменениями в формуле: менялось позиция метиловых групп, длинна углеродных цепочек, добавлялись атомы фтора или серы.

Кто занимался синтезом новых разновидностей препарата? Химик-одиночка? Где он мог это делать? Власти предприняли серьезные усилия, чтобы найти источник новых наркотиков, но все — напрасно. Я выдвинул собственную версию происхождения этих веществ, решив, что ключ к разгадке дает само название препарата. Дело в том, что я заметил, что некогда большой поток научных публикаций по поводу фторосодержащих фентанилов из КНР вдруг резко прекратился. Однажды я уже наблюдал подобное "затишье перед бурей". Нечто похожее произошло, когда в Советском Союзе прекратили печалать работы на темы, связанные с квинуклидином. Судя по всему, советские ученые занялись проблемой военного использования данного вещества, поскольку тогда же мне стало известно из надежного армейского источника, что бензилат квинуклидина рассматривается американскими военными как боевое отравляющее вещество.