Александр Шульгин - TiHKAL

— О, Господи! Опять чуть не забыла! Телефонные разговоры. Ни в коем случае не обсуждай свой опыт применения препаратов по телефону. Ни с кем и никогда.

— Хорошо, это правило легко запомнить.

— Вроде все. Если хочешь, можешь погулять в саду. Мы с Алисой будем здесь, я только принесу из кухни графин с соком. Как только мы понадобимся, иди сюда.

Дэн на секунду остановился в дверях и осмотрел комнату. Насколько мне было известно, он бывал тут, видимо, он хотел проверить, не изменилось ли восприятие знакомых предметов. Когда Одри принесла из кухни графин с клюквенным соком, Дэн был уже в саду. Одри поставила графин и стаканы на стол, один бокал — на маленькую тумбочку рядом с диваном, на котором будет располагаться пациент. Мы подошли к окну. Дэн гулял среди цветов, руки в карманах, иногда остонавливаясь, чтобы получше рассмотреть понравившееся растение. Мы с Одри переглянулись.

— Хороший парень этот твой Дэн.

— Скажи, да?

Неожиданно она словно вспомнила опять о чем-то важном и убежала, пробормотав что-то типа: "Нужен мик".

Какой еще "мик"?

Вскоре она вернулась с микрофоном и диктофоном в руках. Я засмеялась. Одри поставила оборудование на стол.

— Что смешного?

— Я просто только что поняла, что ты пробормотала.

— Я? Пробормотала? Никогда за собой такого не замечала!

Пробормотала она себе под нос, закрепляя микрофон на столе.

— Давай помогу.

— Нет, нет, тут все просто, просто прикрепить эту фитюльку к этой штуковине и все будет в порядке.

Вошел Дэн. Выражение его лица изменилось, уголки рта расслабились, его глаза казались большими и влажными из-за расширенных зрачков. Он попытался улыбнуться:

— Похоже, началось. Я никогда не испытывал ничего подобного…

Он медленно прошел через комнату, словно ему больно ходить, и опустился на диван, положив руки на колени.

На языке телодвижений это означает: "Что со мной происходит?"

— Сейчас ты чувствуешь новые для себя ощущения и тебе неловко из-за этого. Если бы ты был ребенком, ты не был бы так потрясен, так как для ребенка весь мир вокруг — сплошные новые ощущения. У взрослых все по-другому. Расслабься и не сопротивляйся новым ощущениям. Вскоре ты привыкнешь к ним и успокоишься.

Дэн кивнул головой. Он перестал улыбаться.

Очень хорошо — социальная маска снята, перед нами реальное лицо человека.

Одри закончила устанавливать диктофон, повернулась ко мне лицом, спиной к Дэну, и радостно зажестикулировала: "Началось!" Потом она уселась на диван, поджав под себя ноги. Я продолжала говорить с Дэном, постепенно входя в ритм колыбельной, чтобы мои слова могли достучаться до его подсознания.

— Все в полном порядке. Тебе некуда спешить, ты ничего никому не обязан, ты совершенно свободен. Постарайся расслабиться пока твое сознание проходит переходную стадию. Ты в полной безопасности, тебе нечего бояться, и мы рядом с тобой.

Нужно стараться говорить как можно проще — успокоить внутреннего ребенка.

Я посмотрела на часы. Прошло уже сорок минут с тех пор, как он принял препарат.

Сейчас начнется стадия основного действия.

Одри спросила Дэна, как он себя чувствует. Ее голос стал мягким, материнским. Дэн ответил долгим вздохом. Потом он откинулся на подушки, руки расслабленно упали вдоль его тела. Он посмотрел на Одри, потом на меня и блаженно улыбнулся. Улыбка была чистой, открытой и совершенно естественной. Мы поняли все, что хотели знать и облегченно вздохнули. Мы переглянулись, заулыбались, я даже засмеялась. Глаза Дэна светились в улыбке.

Теперь можно расслабиться и сбросить наши собственные социальные маски. Мы должны окружить Дэна любовью и пониманием — сейчас он в этом нуждается.

— Сейчас действие уже началось. Оно будет продолжаться примерно час, до этого никаких изменений больше не будет. То есть усиления действия не будет.

— Прекрасно. Мне это состояние очень нравится. Спасибо вам.

Как только он прекратил сопротивляться новым ощущением для него открылось состояние, в котором он сейчас находится — состояние покоя и блаженства.

— Ну что же, начнем, мой милый. Попробуем погрузить тебя в транс.

— Погодите. Дэн, пожалуйста, выпей немного воды — стакан рядом с тобой. Я буду напоминать тебе делать это во время сеанса. МДМА может вызывать сухость во рту — так что это важно.

Дэн сделал несколько больших глотков из бокала и лег на диван, положив голову на маленькую подушечку, обитую шелком. Он закрыл глаза.

Он уже давно занимается этой практикой и хорошо ее изучил. А при помощи МДМА ему будет еще легче войти в транс.

На секунду мне показалось, что Дэн заснул — так мирно и тихо стало в освещенной солнцем гостиной. Я внимательно посмотрела на него. Руки полностью расслабленны, пальцы естественно согнуты, рот приоткрыт. Я постаралась сфокусировать на нем все свое внимание, чтобы почувствовать отголоски его состояния, установить контакт на высшем духовном уровне.

Из сада доносилось пение птиц. Раздался мягкий голос Одри: "Ну и как твои ноги?"

Дэн прижал руки к телу, пальцы напряглись.

Неожиданно он вскочил и заорал: "БОЖЕ МОЙ!" Он быстро опустил ноги на пол и сел на край дивана, опершись руками на колени. Его лицо выражало высшую степень потрясения — его глаза пристально вглядывались во что-то, для нас не видимое. Мы затаили дыхание. Он прокричал:

— Да как же я мог забыть! Я вижу все перед своими глазами — это совершенно реально, словно произошло минуту назад.

— Расскажи нам, что происходит.

Дэн повернул лицо в нашу сторону, но его взгляд был направлен далеко за нас. Он перешел на шепот:

— Обвалился потолок. Совершенно неожиданно, без какого-либо предупреждения. Мы сидели за партами и вдруг обвалился потолок.

Он закрыл лицо руками, потом распрямился и продолжал обычным голосом, видимо, больше для себя, чем для нас с Одри.

— Это было во втором классе. Мои ноги зажало партой. Я чихал — вокруг были тучи белой пыли. Дети кричали, я, наверное, тоже. Потом я ничего не помню. Следующий кадр — учитель выстраивает нас в шеренги на школьном дворе, кричит, чтобы мы успокоились, и что ничего не произошло. Я вижу кровь на воротнике впереди стоящего мальчика. Я не могу ни о чем думать — я просто делаю то, что говорит учитель. Видимо, я был в состоянии шока. Ах, да, я помню, я никак не мог понять, как мне удалось выбраться, как я смог освободить свои ноги. Все, что я помню — боль в ногах, а потом — пропасть. Следующий кадр уже на школьном дворе.

Сейчас он заново переживает все эти события. Он стоит в шеренге, смотрит на капли крови на воротнике мальчика.

Я тихо заговорила, стараясь не перебить возникающие образы:

— И ты все это забыл?

— Все-все. Ни разу не вспоминал за все время. Как я мог забыть такие страшные вещи?! Как могут такие страшные вещи просто вылететь из памяти?!