Мэри Роуч - Обратная сторона космонавтики

Теперь руководству музея осталось только позаботиться о соответствующей церемонии. Они вынуждены были с уважением отнестись к желанию народа сказать несколько слов о вкладе Хэма в развитие космонавтики Соединенных Штатов. Испытывая сильнейшее давление со стороны, представитель музея по связям с общественностью послал письмо извечному сопернику Хэма Алану Шепарду. В письме говорилось о том, что Шепарду должна понравиться возможность провести немного времени в кругу внимания «национальных средств массовой информации», будто ему, первому американскому астронавту, этого внимания недоставало, особенно на мероприятии, где главной фигурой будет не он, а все тот же шимпанзе. Позднее автор признал, что письмо было написано «с неподходящей для ситуации долей плоского юмора». Хотя здесь кавычки, по всей видимости, излишни, и самому автору письмо показалось достаточно остроумным.

Ответ пришел на фирменном бланке регионального отдела компании «Куэрс» в штате Техас, директором которого и работал в то время Шепард. Бывший астронавт поблагодарил руководство музея за «интересное предложение» и выразил сожаление по поводу невозможности принять его. Письмо напечатал секретарь Шепарда, подписи астронавта на нем также не стояло.

Разочарованные сотрудники Зала славы решили пригласить тогда Джона Гленна, который в то время был уже сенатором и кандидатом в президенты США. Гленн также вежливо отклонил приглашение музея, ссылаясь на обстоятельства.

В ежедневной газете «Альбукерке Джорнал» вышла статья с коротким описанием всей церемонии. На фотографии можно было увидеть человек сорок, спокойно стоящих возле могилки Хэма. «Полковник Стэпп произнес небольшую речь, после чего девочки-скауты из отряда 34 города Аламогордо возложили на место захоронения венок», — писала газета. Некогда Стэпп проводил эксперименты в краш-лабораториях на военно-воздушной базе Холлоуман, где ученые нередко использовали в своих экспериментах шимпанзе, если казалось, что их условия слишком опасны для человека. Так что Стэпп был не совсем подходящим для данной церемонии человеком. С одной стороны, он как никто другой был хорошо знаком с героизмом этих сородичей человека, но только потому, что сам же и подписывал большинство бумаг, предписывающих им совершать эти самые героические поступки. Вся его речь была исполнена уважения, но не сентиментальности, [48] Хотя сам Стэпп был довольно сентиментальным человеком. Полковник сочинял сонеты и поэмы о любви для своей жены Лиллиан, которая была балериной Американского театра балета. Его стихи и сегодня можно купить за $5 в магазине сувениров Музея истории освоения космоса штата Нью-Мексико. Но во время церемонии Стэпп не читал ничего из своих произведений, хотя кое-что из написанного им могло бы быть очень даже к месту: «Если б шимпанзе умел говорить, мы стали бы просить его молчать». получился один из тех редких панегириков, в которых сочетаются лирика и физика.

Эносу памятников никто не ставил. В регистрационной книге базы Холлоуман [49] Хэм встречается в этой книге под двумя разными именами: вначале его звали Чанг, а затем переименовали в Хэма (сокращенное от «Холлоуман аэромедикал»). Когда шимпанзе отобрали для полета, наверху было решено дать ему другое имя из-за опасения, что «Чанг» звучит немного по-китайски. Чтобы перестраховаться, новые клички получили еще некоторые шимпанзе. Имена же обезьянкам давали такие же, какие были у работников базы или, как в случае с Большим Уродцем, Мисс Жеманство, Большим Злюкой и Большими Ушами, за их собственные поведение и внешность. значится, что его «останки находятся в Смитсоновском институте», но где конкретно, похоже, никто уже и не знает. Крису Даббсу, автору книги «Животные в космосе», удалось как-то познакомиться с человеком, чья мать некогда препарировала глаза Эноса, чтобы провести исследование воздействия на них космического излучения, но мужчина понятия не имел, что случилось с остальным телом шимпанзе. Из этого можно заключить, что его останки были разделены на части и отданы ученым на исследование, что вполне обычная судьба для подопытного животного.

Как бы там ни было, Хэм и Энос — наша история. Они сыграли немалую роль в попытках страны покорить космическое пространство, но я бы не спешила называть их «героями». Хотя бы уже даже потому, что в их действиях не было и капли храбрости и отваги. Подвиг всегда предполагает некое осознание опасности и действие, несмотря на это осознание. А для Хэма 31 января 1961 года был просто еще одним необыкновенным днем в маленькой металлической коробке. Алану Шепарду во время полета, возможно, и не пришлось использовать свои навыки летчика-испытателя, но ему наверняка понадобилось все его мужество, чтобы совершить этот подвиг. Он позволил поместить себя в герметичный контейнер на носу ракеты и запустить в космос, что было безумно опасным поступком, на который решился самый обыкновенный человек.

Решение отправить вначале в космос шимпанзе, а не астронавта было совсем не простым. НАСА пришлось учесть не только всю обеспокоенность за команду «Меркурия» и отсутствие уверенности в технике, но и давление со стороны Советского Союза. Та же смесь неуверенности и желания стать первыми царила и в первые дни работы программы «Аполлон». Видя, что СССР все время удается быть первым — запустить первый искусственный спутник, первое живое существо на орбиту (собаку Лайку), добиться возвращения с орбиты живых существ (собак Белки и Стрелки), отправить человека в космос и совершить первую космическую прогулку, — Соединенные Штаты стремились во что бы то ни стало первыми добраться до Луны. НАСА, не жалея сил, работало над воплощением в жизнь заявления Кеннеди о том, что к концу 1960-х американцы высадятся на Луне. Ну, или хотя бы окажутся довольно близки к этой цели.

Между маем 1962 и ноябрем 1963 года опытный репортер «Ассошиэйтед Пресс» Гарольд Р. Уильямс написал четыре очерка о своих визитах в новое здание для шимпанзе, построенное при исследовательской аэромедицинской лаборатории базы Холлоуман. «Школа шимпанзе», как Уильямс называл это учреждение, состояла из множества безобразных на вид корпусов, где жили и тренировались для программы «Меркурий» Хэм, Энос и другие шимпанзе. Двадцать шесть сотрудников в белых халатах работали в здании с кухней и новым спальным корпусом, куда выходили двери всех клеток. Обучение же в «школе» проходило по «новой, сложной и секретной» программе. Очерки Уильямса печатались не в одном десятке американских газет и под разными названиями, которые по-своему освещали возможный исход программы: «Первые американцы на Луне. Шимпанавты [50] Служащим Холлоуман пришлось отказаться от использования этого термина, после того как на них посыпались письма от разъяренных этимологов. Оказывается, суффикс «навт» пришел из греческого и латинского языков, где обозначал «корабль» и «плавать». Слово астронавт обозначает человека, который плавает в космосе, в то время как шимпанавт — просто шимпанзе в штанишках моряка. усердно готовятся к секретной космической операции»; «Обезьяны с базы Холлоуман могут стать первыми землянами на Луне»; «Выпускники школы для шимпанзе побывают на Луне».