Павел Клушанцев - Отзовитесь, марсиане!

Учёные пробовали найти границы жизни. Пробовали найти такие условия, которые для живых существ были бы совсем невыносимыми.

На земном шаре такие условия найти оказалось не так-то легко. Тогда пришлось создавать «невыносимые» условия в лабораториях. Но и здесь трудно было одолеть жизнь.

Взяли, например, личинки комара, живущего в Африке. Высушили. Они стали сухие-сухие, как крошки сухаря. Их можно было бы пальцами растереть в муку. В таком высушенном виде личинки пролежали несколько лет. А когда их потом увлажнили, они ожили.

Некоторые из этих высушенных личинок помещали на мороз в 270°! После отогревания они оживали так же хорошо, как и остальные!

Сделали такой опыт. В больших стеклянных сосудах создали искусственно атмосферу, похожую на марсианскую. Без кислорода и очень разреженную. Положили в сосуды сухую, как на Марсе, почву. И поддерживали марсианскую температуру. С такими же «жуткими» морозами по ночам.

В эти условия поместили некоторых насекомых, различные бактерии. И стали смотреть, что с ними будет.

Вы думаете, все они погибли? Ничего подобного.

Личинки кукурузного мотылька заснули, оцепенели, но не погибли.

Особые черви, которых учёные называют «нематоды», жили как дома.

О бактериях и говорить не приходится. Они жили, как раньше на Земле.

Почти невозможно найти условия, невыносимые для жизни. Живое существо «ничем не удивить». Пожалуй, только огонь в состоянии уничтожить любую жизнь. Всё остальное — не страшно. Ни холод, ни жара, ни сухость, ни недостаток кислорода, ни разреженность воздуха, ни вечная тьма, ни тысячетонные давления.

Многие живые существа, сегодня живущие на Земле, могли бы хоть сейчас переехать на Марс и жить там.

Но всё живое не просто живёт. Оно всегда, обязательно, понемногу, из поколения в поколение развивается, становится лучше, сложнее.

На нашей планете миллиард лет тому назад жили одни лишь бактерии, крохотные комочки слизи, которые без увеличительного стекла и заметить-то невозможно. Потом из них постепенно развились всё более сложные живые существа. Сперва черви. Потом раки, рыбы, ящерицы. И наконец — современные звери.

То же самое происходило и с растениями. И теперь, через миллиард лет, наша Земля сплошь заселена самыми удивительными и необычайно сложными растениями и животными.

Миллиард лет тому назад, когда бактерии появились на Земле, они могли появиться и на Марсе. И если это было так, то навряд ли время, прошедшее с тех пор, пропало там даром.

Жизнь развивалась на Земле. Она должна была развиваться и на Марсе. Только наши растения и животные постепенно привыкали и приспосабливались к нашим земным условиям. А марсианские к марсианским.

И если на Марсе действительно есть жизнь, марсианским живым существам живётся вовсе не трудно. Они там у себя дома. Зато всё немарсианское покажется им неуютным и не пригодным для проживания.

Про нашу Землю они, наверное, рассуждали бы так:

«Ну как там, на этой несчастной Земле можно жить? Там вечно стоит нестерпимая жара. От неё не отдохнёшь даже ночью. Там столько воды, что можно захлебнуться. Там такой густой воздух, что сквозь него трудно двигаться. А если попробовать дышать их воздухом, то сожжёшь себе все внутренности кислородом. Его там ужасно много в атмосфере.

И как они, земные живые существа, могли бы подолгу жить без Солнца? Ведь всё небо у них по многу дней бывает закрыто облаками. И потом у них там, на Земле, вечно льют с неба целые потоки всё той же страшной воды. Эти потоки, наверное, смывают в море всё, что попадается на их пути».

Взвесив всё это, марсианские обитатели сказали бы: «Нет, не может быть жизни на Земле. Слишком там трудные, суровые условия. Земля совершенно не приспособлена для жизни».

Не будем уподобляться этим воображаемым жителям Марса. Лучше скажем — жизнь на Марсе вполне может быть. И даже почти наверняка есть. Потому что жизнь никогда не пропускает уголков, где можно обосноваться. И всегда сумеет приспособиться. И к холоду, и к сухости, и к составу воздуха.

Мы почти уверены, что Марс — не мёртвый, безжизненный шар. Почти уверены, что он обитаемый. И потому он — близкий нам, родной.

До сих пор мы смотрели на Марс в небольшой телескоп. Видны были только самые крупные пятна, размером в тысячи километров. Мелкие пятнышки было не разобрать. Они сливались.

Теперь мы садимся за более мощный телескоп. Это огромная труба свыше десяти метров длиной, метр в поперечнике. Сложные механизмы тихо шумят, плавно поворачивая величественную махину. Это замечательный инструмент. Он приближает планеты в сотни раз!

Раздвигается крыша купола, открывая звёздную бездну. Прямо перед нами сияет яркая немигающая красноватая звезда.

Марс сейчас в противостоянии. До него несколько десятков миллионов километров. Телескоп приблизит его примерно до ста тысяч километров. Это для космоса пустяковое расстояние. Вчетверо меньше, чем до Луны. На Марсе можно будет рассмотреть уйму разных любопытных мелочей размером «всего» в сотни километров.

Смотрим в окуляр.

В телескоп виден знакомый красноватый диск, с тёмными пятнами «морей» и белой шапкой на полюсе.

Он в несколько раз крупнее Луны на нашем небе.

Но вот досадно — диск всё время дрожит, колеблется. Никак не удаётся рассмотреть его подробно. Такое впечатление, что между нами и Марсом стоит жаровня с горячими углями и мы смотрим на планету сквозь струйки горячего воздуха.

К сожалению, это неизбежно. Это беда астрономов. Как только они сделают телескоп помощнее, изображение начинает вот так дрожать. Становится заметно, как перед трубой телескопа струится земной воздух.

Что только не делают астрономы, чтобы улучшить изображение. Строят обсерватории в горах, где воздух чище и спокойнее. Выбирают для наблюдений тихие ночи. Немного помогает. Но получить изображение совершенно спокойное не удаётся. Потому что воздух никогда не бывает совсем неподвижен.

Вот если бы можно было построить обсерваторию на Луне, где никакого воздуха вообще нет! Когда-нибудь это будет. А пока…

Пока приходится терпеливо ловить моменты, когда воздух становится спокойнее.