Анастасия Приказчикова - Гардероб наизнанку. Как индустрия моды уничтожает планету и для чего нужно вывернуть свой шкаф

Взрослые, которые приходят работать на потогонные фабрики, нередко приводят своих детей, чтобы получить дополнительный доход – часто только таким образом семья может заработать тот минимум денег, на которые сможет прожить. Им приходится жертвовать счастливым детством собственных детей.

Детский труд востребован именно в швейной промышленности, потому что дети лучше взрослых справляются с некоторыми видами сложных работ: например, они вышивают бисером и пайетками, пришивают пуговицы. По той же причине детей используют на хлопковых плантациях: они участвуют в опылении растений, пропалывают поля, собирают урожай. За принудительный детский труд на хлопковых плантациях критике регулярно подвергается Узбекистан. В последние годы ситуация в стране улучшилась, но нельзя сказать, что детей там больше не эксплуатируют таким образом [68].

Кстати, помните, я рассказывала о «джинсовой столице мира»? Мне запомнилась история мальчика, который работал вместе с родителями в небольшой мастерской в Синтане. Он зарабатывал 0,15 юаня за то, что обрезал нитки на готовой паре джинсов. Обычно за день через него проходило около 200 пар. [69]

Трудно поверить, что все описанное в этой главе происходит здесь и сейчас и что в этом замешаны бренды с мировым именем, чья одежда красиво выставляется в витринах магазинов. Естественно, они не хотят ассоциироваться с ужасами потогонных производств, поэтому стараются всячески дистанцироваться от деятельности текстильных и швейных фабрик, где для них создают вещи.

К сожалению, мы делаем то же самое как потребители. Мы не хотим знать, сколько на самом деле стоят вещи, висящие в наших шкафах. Я говорю сейчас не о цифрах на ценнике, а о реальной цене одежды. Ее платят люди, которые в рабских условиях выращивают хлопок, работают на грязных текстильных производствах и швейных фабриках – они расплачиваются своим здоровьем, а порой и жизнями. Ее платит природа, когда мы истощаем ресурсы и загрязняем окружающую среду. Согласитесь, это слишком высокая цена за то, чтобы мы могли регулярно обновлять свой гардероб.

1.10. Бедные беднеют, богатые богатеют

«Фаст-фэшн-бренды заставляют нас поверить, что мы богаты и благополучны, потому что можем покупать много вещей. Но правда в том, что они делают нас беднее. Единственный, кто становится богатым, – владелец бренда». Эти слова Ливии Ферт, креативного директора Eco-Age , основательницы Green Carpet Challenge и продюсера документального фильма «Реальная цена моды», я вспоминаю каждый раз, когда вижу ажиотаж вокруг «грандиозных» распродаж и новых коллекций.

Ливия Ферт очень точно описала один из главных методов манипуляции фаст-фэшн-брендов. Когда нам кажется, что можем позволить себе каждые выходные выходить из магазина одежды с обновками, мы чувствуем себя более успешными. Но вы же прекрасно понимаете – все это иллюзия. На практике недорогие обновки из масс-маркета съедают немалую часть бюджета. Футболка за 300 рублей на одной распродаже, джинсы за 1300 – на другой, симпатичные балетки за 999 рублей по акции – на третьей. Часто мы даже не можем объяснить себе, почему покупаем все это, ведь в гардеробе уже есть похожие вещи, и их можно носить. Однако мы все равно идем в магазин. Почему?

Ответ я нашла в книге «Buyology» Мартина Линдстрома. Во-первых, научно доказано, что шопинг делает нас счастливее (правда, на короткое время). Когда мы решаем что-то купить, клетки головного мозга начинают вырабатывать дофамин, и настроение улучшается. Во-вторых, причина в зеркальных нейронах – именно они заставляют нас хотеть такое же платье, как у популярного инстаграм-блогера. В-третьих, новыми вещами мы подчеркиваем свой социальный статус – мы хотим выглядеть привлекательными в глазах других (привет, первобытные инстинкты!). В-четвертых, шопинг давно стал ритуалом, снимающим стресс. А ритуалы, по мнению ученых, возникли из потребности человека контролировать хоть что-то в этом нестабильном мире.

Модные бренды пользуются нашими слабостями, не стесняясь, а их владельцы становятся все богаче. Так, Бернара Арно, президента группы компаний LVMH , который руководит империей из 70 модных брендов, в том числе Dior, Fendi, Louis Vuitton , в 2018 году назвали самым богатым человеком Европы и одним из богатейших людей планеты. В начале 2020 года его предполагаемое состояние составляло 96 млрд долларов. Актуальную информацию вы можете посмотреть на сайте Forbes [70].

« Быстрая мода – не про скорость, а про жадность: больше продавать, больше зарабатывать».

– Кейт Флетчер, консультант в области устойчивой моды

Одним из самых богатых людей Европы Forbes называет и основателя фаст-фэшн-империи Inditex Амансио Ортега [71]. В 2019 году он занимал седьмое место в рейтинге миллиардеров Forbes с предполагаемым состоянием свыше 60 млрд долларов. Председатель совета директоров шведского фаст-фэшн-гиганта H&M Стефан Перссон также входит в число долларовых миллиардеров.

Кстати, Карл-Йохан Перссон, сын Стефана Перссона, президент и главный управляющий H&M , в 2019 году выразил обеспокоенность тенденцией отказа от покупок. В призывах к ответственному потреблению он увидел угрозу своему бизнесу. В интервью Bloomberg Перссон-младший заявил, что отказ от сверхпотребления приведет к «ужасным социальным последствиям», подразумевая под этим сокращение количества рабочих мест и снижение уровня жизни [72]. По его словам, модные бренды обязаны уменьшать свое воздействие на окружающую среду, но в то же время они должны продолжать создавать рабочие места и улучшать здравоохранение.

Звучит, конечно, замечательно, вот только перед глазами сразу возникает образ среднестатистической работницы швейной фабрики, где шьют одежду для гигантов вроде H&M . Представьте женщину 25–30 лет. Каждый день к семи часам утра она приходит на фабрику, оставив дома маленьких детей, где до часу ночи практически без перерывов шьет одежду – в цехе, который плохо проветривается. За один рабочий день, который длится 18 часов, женщина получает в среднем пять долларов. В месяц ей удается заработать около 150 долларов. В это же время вещи, которые она создает, продаются по всему миру – и мы покупаем их, делая богаче владельцев брендов.

Пока такое происходит повсеместно, пока бедные беднеют, а богатые богатеют, мы не можем говорить ни о какой социальной справедливости и защите окружающей среды. Этого не произойдет, пока существуют двойные стандарты.

Бренды могут сколько угодно заявлять об использовании возобновляемой энергии, переработанных материалов и органического хлопка, но пока они шьют свои вещи на потогонных производствах и уничтожают нераспроданные изделия, все это больше напоминает гринвошинг.