Анна Рослинг Рённлунд - Фактологичность [Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется]

Другая причина заключается в том, что, работая в компании на старом «Западе», вы, вероятно, упускаете возможности крупнейшей в истории экспансии на потребительские рынки стран со средним уровнем доходов, которая происходит сегодня в Африке и Азии. Местные бренды уже закладывают фундамент роста, проводят маркетинговые кампании и захватывают эти континенты, а вы до сих пор не понимаете, что именно происходит. Потребительский рынок Запада был только началом. Впереди нас ждет гораздо большее.

Дети и религии

В 1998 году по окончании вводной лекции по глобальному здравоохранению большинство студентов направилось к кофемашине, но одна девушка задержалась. Она медленно шла по проходу со слезами на глазах, а потом, заметив, что я смотрю на нее, остановилась и отвернулась к окну. Она была явно расстроена. Я решил, что у нее возникла проблема, по которой она не сможет с должным вниманием отнестись к занятиям. Однако не успел я произнести и слова утешения, как она повернулась ко мне, взяла себя в руки и спокойным голосом сказала то, чего я никак не мог ожидать:

— Моя семья из Ирана. Вы только что рассказывали, как быстро в Иране прогрессирует здравоохранение и образование. Это первая хорошая вещь, которую я услышала об иранском народе в Швеции.

Студентка сказала это на чистом шведском отчетливым стокгольмским акцентом: она явно всю жизнь прожила в Швеции. Я был поражен. Я просто показал данные ООН об увеличении ожидаемой продолжительности жизни и сокращении среднего числа детей на одну женщину в Иране. Кроме того, я отметил, что это важное достижение, поскольку нигде число детей не сокращалось быстрее: еще в 1984 году женщины в среднем рожали больше шести детей, а пятнадцать лет спустя — уже меньше трех.

Это был один из малоизвестных примеров быстрых перемен в странах со средним уровнем доходов, произошедших в 1990-х годах.

— Не может быть, — ответил я.

— Но это так. Вы сказали, что быстрое сокращение среднего числа детей на одну женщину в Иране свидетельствует о прогрессе в сфере здравоохранения и образования, который особенно сказывается на иранских женщинах. Вы также справедливо отметили, что большинство молодых иранцев сегодня разделяют современные ценности в отношении размера семьи и использования контрацептивов. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь в Швеции озвучивал подобное мнение. Такое впечатление, что даже высокообразованные шведы не знают о произошедших переменах. О прогрессе. О современности. Они считают, что Иран находится на уровне Афганистана.

Самое быстрое в мировой истории сокращение среднего числа детей на одну женщину не нашло отражение в свободной западной прессе. В Иране, где в 1990-х находился крупнейший завод по производству презервативов и пропагандировалось обязательное добрачное половое воспитание невест и женихов, живут высокообразованные люди, имеющие прекрасный доступ к прогрессивной системе здравоохранения. Пары используют контрацептивы, чтобы ограничивать размер семей, и обращаются в клиники для лечения бесплодия. Именно так обстояли дела, когда в 1990 году я посетил такую клинику в Тегеране и пообщался с полным энтузиазма профессором Малек-Афзали, которому Иран обязан столь быстрым прогрессом в сфере планирования семьи.

Сколько человек на Западе догадается, что сегодня женщины в Иране решают рожать меньше детей, чем женщины в США или Швеции? Неужели мы, жители Запада, настолько любим свободную прессу, что это заставляет нас закрывать глаза на прогресс в стране, которая не разделяет нашу любовь? Очевидно, что свобода прессы не гарантирует, что самые быстрые культурные перемены в мире получат освещение.

Почти каждая религиозная традиция так или иначе регламентирует секс, в связи с чем несложно понять, почему так много людей считает, что исповедующие некоторые религии женщины рожают больше детей. Но взаимосвязь религии и среднего числа детей на женщину часто преувеличивается. При этом существует явная взаимосвязь между уровнем дохода и средним числом детей на женщину.

В 1960 году она не казалась настолько очевидной. В 1960 году лишь в 40 странах женщины рожали в среднем менее 3,5 ребенка, и во всех этих странах, за исключением Японии, преобладали христиане. Казалось, меньше детей рожают только христианки и японки. (Даже на этом этапе более внимательный анализ показал бы проблематичность такой логики: во многих странах, где доминирует христианство, например в Мексике и Эфиопии, семьи оставались большими.)

Как обстоят дела сегодня? В пузырьковых диаграммах на следующей странице я поделил мир на три группы по религиозному признаку: христиане, мусульмане и представители других религий. Затем я показал среднее число детей на одну женщину и уровень доходов каждой из групп. Как обычно, размер пузырька соответствует численности населения. Обратите внимание, как христианские страны распределяются по уровням доходов. Обратите внимание, что в христианских странах на первом уровне женщины рожают гораздо больше детей. Теперь взгляните на две другие диаграммы. Закономерность наблюдается повсюду: вне зависимости от религии женщины рожают больше детей, если живут в нищете на первом уровне.

Сегодня в мусульманских странах женщины рожают в среднем 3,1 ребенка. В христианских — 2,7. Существенных различий уровня рождаемости в зависимости от религии не наблюдается.

Почти в каждой спальне на всех континентах, во всех культурах и религиях — в США, Иране, Мексике, Малайзии, Бразилии, Италии, Китае, Индонезии, Индии, Колумбии, Бангладеш, ЮАР, Ливии и в какой угодно стране — пары нашептывают друг другу свои мечты о будущих счастливых семьях.

Все говорят о сексе

Преувеличенные заявления о том, что люди конкретного вероисповедания рожают больше детей, можно считать лишь одним из примеров утверждения, что некоторые ценности или модели поведения присущи только определенной культуре и совершенно незыблемы.

Это неправда. Ценности постоянно меняются.

Возьмем мою прекрасную страну, Швецию. Мы, шведы, славимся своим либерализмом и открытостью в вопросах секса и контрацепции, разве нет? И все же это не всегда было частью нашей культуры. Раньше у нас были другие ценности.

На моей памяти шведы долгое время были весьма консервативны в вопросах секса. Например, отец моего отца, Густав, родился в те годы, когда Швеция находилась на втором уровне, и был, как мне кажется, типичным представителем своего поколения. Он невероятно гордился своей большой семьей, в которой было семеро детей, ни разу в жизни не менял подгузник, не готовил еду и не занимался уборкой, а также никогда не говорил о сексе и контрацепции. Его старшая дочь поддерживала отважных феминисток, которые в 1930-х стали нелегально пропагандировать использование презервативов. Однако, когда она попыталась обсудить вопросы контрацепции с отцом после рождения его седьмого ребенка, этот добрый, спокойный человек не на шутку рассердился и отказался разговаривать с ней. Он разделял традиционные, патриархальные ценности. Но следующее поколение от них отказалось. Шведская культура изменилась. (Кстати, он также воротил нос от книг и отказывался пользоваться телефоном.)