Анна Рослинг Рённлунд - Фактологичность [Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется]

В другой области медицинского мира начали падать прибыли компаний «Большой фармы». Большинство из них сосредоточено на разработке новых, революционных препаратов для повышения продолжительности жизни. Я пытаюсь убедить их, что следующее существенное повышение продолжительности жизни (и их прибылей) произойдет не за счет прорыва в фармакологии, а за счет прорыва в сфере планирования бизнеса. Сегодня компании «Большой фармы» не обслуживают огромные рынки стран второго и третьего уровней, где сотни миллионов людей, таких как пациент с диабетом из Кералы, нуждаются в уже известных лекарствах, но по более разумным ценам. Если бы фармацевтические компании лучше регулировали свои цены для разных рынков и разных потребителей, они озолотились бы, лишь продавая то, что уже изобрели.

Специалисты по материнской смертности, которые понимают проблему молотков и гвоздей, видят, что для спасения жизней беднейших матерей важнее всего не обучить как можно большее количество местных медсестер делать кесарево сечение и не обеспечить лучший уход при серьезных кровотечениях и инфекциях, а наладить транспортировку пациенток в местные больницы. Мало толку от больниц, если женщины не могут до них добраться — если нет машин скорой помощи или нет дорог, по которым эти машины могли бы ездить. Подобным образом специалисты в сфере образования знают, что часто обучению способствует не большее количество учебников и даже не большее количество учителей, а более широкое распространение электричества, потому что так ученики получают возможность делать уроки после захода солнца.

КУДА ГИНЕКОЛОГИ НЕ СУЮТ ПАЛЬЦЫ

Я беседовал с гинекологами, которые собирали в бедных общинах данные о заболеваниях, передающихся половым путем. Они были профессионалами своего дела, не боялись засунуть пальцы в любую полость человеческого тела и задавали людям всевозможные вопросы об их сексуальном опыте. Мне было интересно, чаще ли определенные ЗППП встречаются в группах с определенным уровнем доходов, поэтому я попросил гинекологов включить в свой опросник вопрос об уровне доходов.

— Что? — удивились они. — Нельзя спрашивать людей об уровне их дохода. Это очень личный вопрос.

Очевидно, им совершенно не хотелось совать свои пальцы в чужой кошелек.

Несколько лет спустя я встретился с сотрудниками Всемирного банка, которые проводили глобальные опросы о доходах, и попросил их включить в свой опросник вопрос о сексуальном опыте. Меня по-прежнему интересовало наличие взаимосвязи между половым поведением и уровнем доходов. Они отреагировали примерно так же, как гинекологи. Они без проблем расспрашивали людей об их доходах, о черном рынке и прочих подобных вещах. Но спросить о сексуальном опыте? Ни в коем случае.

Странно, когда люди так резко проводят черту и чувствуют себя воспитанными и культурными, не выходя за собственные рамки.

Великая идея может сплотить людей, как ничто иное, и позволяет нам строить общество нашей мечты. Идеология дала нам либеральную демократию и государственное медицинское страхование.

Однако идеологи, как и эксперты, могут зацикливаться на одной идее или одном решении, причиняя тем самым еще больший вред.

Абсурдные последствия фанатичного следования единственной идее, например идее о свободном рынке или о всеобщем равенстве, вместо того чтобы оценивать прогресс и делать верные вещи, очевидны каждому, кто достаточно хорошо знаком с реальностью жизни на Кубе и в США.

Куба: самые здоровые из бедных

В 1993 году я провел некоторое время на Кубе, изучая ужасную эпидемию, затронувшую 40 000 человек. Я несколько раз встречался с самим Фиделем Кастро, а также общался со многими квалифицированными, высокообразованными и преданными своему делу сотрудниками министерства здравоохранения, которые делали все возможное в своей негибкой и деспотической системе. Поскольку я жил и работал в коммунистической стране (Мозамбике), я отправился на Кубу с любопытством, но был лишен романтических иллюзий. Никаких иллюзий у меня не возникло и там.

Я мог бы рассказать бессчетное количество историй об абсурдных вещах, которые видел на Кубе. Я мог бы рассказать, как местные варили токсичный, флуоресцентный самогон в радиолампах, используя воду, сахар и грязные подгузники, чтобы вырастить необходимые для ферментации дрожжи; как в гостиницах не было еды, потому что никто не ожидал приезда постояльцев, и нам приходилось обедать в доме престарелых, где мы доедали остатки стандартных взрослых продуктовых пайков; как мой кубинский коллега понимал, что его детей отчислят из университета, если он отправит рождественскую открытку своему двоюродному брату в Майами; как мне пришлось объяснить свои методы лично Фиделю Кастро, чтобы получить одобрение. Но я сдержусь и просто расскажу вам, зачем я ездил на Кубу и что там узнал.

В конце 1991 года бедные крестьяне табачной провинции Пинар-дель-Рио начали терять цветовое зрение, а затем испытывать неврологические проблемы с потерей чувствительности рук и ног. Кубинские эпидемиологи занялись исследованием проблемы и обратились за помощью к иностранным коллегам. Поскольку Советский Союз только что распался, ждать помощи оттуда не имело смысла. В поисках немногочисленных специалистов, имеющих опыт изучения неврологических пандемий в среде бедных крестьян, они вышли на меня. Член кубинского политбюро Кончита Уэрго встретила меня в аэропорту. В первый же день я увиделся и с самим Фиделем, явившимся в сопровождении вооруженных охранников, которые меня обыскали. Фидель ходил кругами, и его черные кроссовки скрипели на бетонном полу.

Я потратил на изучение эпидемии три месяца и пришел к выводу, что несчастные крестьяне страдали не от массового отравления продуктами с черного рынка (как утверждали слухи) и не от микроба, вызывающего проблемы с обменом веществ, а от простой нехватки питательных веществ, вызванной глобальной макроэкономикой. Советские подводные лодки, которые прежде приходили на Кубу полные картошки, а уходили нагруженные сахаром и сигарами, в этот год не приплыли. Продукты выдавались по карточкам. Люди отдавали свои порции питательной пищи детям, беременным женщинам и старикам, в то время как отважные взрослые питались одним рисом и сахаром. Я представил свои выводы как можно осторожнее, поскольку было очевидно, что они говорят о провале государственного планирования, которое не сумело обеспечить свой народ. Плановая экономика не работала. Меня поблагодарили и отправили домой.

Год спустя меня снова пригласили в Гавану, чтобы выступить с презентацией «Кубинское здравоохранение в мировой перспективе». К этому времени кубинское правительство, заручившись поддержкой Венесуэлы, сумело найти способ обеспечить народ продовольствием.