Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

Стратегия, предлагаемая Министерством путей сообщения, не упреждает беды и по одному этому не может быть принята.

Идея первоочередного развития станционного хозяйства получила прямую и энергичную поддержку на XXVI съезде партии. В Отчетном докладе Центрального Комитета Леонид Ильич Брежнев особо подчеркнул: «Важно сосредоточиться на развитии станционных путей — это экономное и быстрое средство увеличения пропускной способности дорог».

Такое решение, как я полагаю, можно считать ключевым для очередной пятилетки. Но, само собой понятно, дело не ограничивается одной этой мерой. По предложению товарища Л. И. Брежнева начата разработка долговременной комплексной программы развития транспорта. Еще до утверждения ее ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по улучшению работы и комплексному развитию железнодорожного транспорта в 1981–1985 годах». В начавшейся пятилетке предусмотрено — среди прочих кардинальных мер — рациональное размещение производительных сил, внедрение оптимальных схем грузопотоков, исключение встречных перевозок. Предстоит приостановить рост средней дальности доставки грузов.

Проблема перевозок должна быть решена и, несомненно, будет решена. Теперь уже ясно, что тут мы на верном пути.

Признаться, не без смущения я перепечатываю этот очерк, впервые опубликованный в ноябрьской книжке журнала «Дружба народов» за 1981 год. Сегодняшнего читателя, пожалуй, удивит счастливый конец, пришитый белыми нитками, резанет цитата из Л. И. Брежнева. Можно бы, конечно, исключить последние абзацы — и вся недолга. Но есть в этом что-то суетливое, для меня неприемлемое. К тому же тут случай особый, о нем стоит рассказать.

В мае 1980 года был в основном сверстан план очередной пятилетки. Профессор Нестеров тут же направил высшему руководству записку с убийственным анализом транспортного раздела плана. Евгений Павлович просил отстранить от оценки его соображений тогдашнего министра путей сообщений И. Павловского, «некомпетентного в этих вопросах», и заведующего отделом транспорта ЦК КПСС К. Симонова («Знаю его 36 лет и не удивляюсь, что до сих пор нет коренного решения вопроса о транспорте»). Как обычно, профессор показал мне проект записки. Я посоветовал смягчить резкости — ведь записка все равно попадет к названным лицам. Но старик этого знать не желал.

Чтобы как-то воздействовать на события, я тут же подготовил статью Нестерова в газету «Социалистическая индустрия». Редакция поставила ее в номер. В последний момент вмешалась цензура. Один из чинов Главлита Б. П. Романов потребовал снять ключевые цифры и ссылки на проект будущей пятилетки — это пока запрещено. Я пробовал объяснить ему, как плановики ловко устроились: пока речь идет о проекте плана, писать нельзя, а когда план утвержден, писать бесполезно — решения приняты, ресурсы распределены, изменить уже ничего не удастся. Цензор с сочувствием выслушал, но что от него зависит? У него однозначное указание.

Короче, статью Нестерова напечатали в довольно-таки нелепом виде. И все-таки читатели и специалисты заметили публикацию. Идеолог технической политики на транспорте директор ИКТП Б. Козин был буквально взбешен и пригрозил, отчитывая меня, что газете это с рук не сойдет. Я пытался вставить словечко: «Борис Сергеевич, выходит, развала транспорта не будет, автор все выдумал?» «Нет, — объяснил директор, — в этой части Нестеров прав. Если не удлинять станционные пути, паралич неизбежен. Но нельзя же ограничиться только этим — мы готовим всеобъемлющий план…» Что ж, верный способ угробить дело — хвататься за все разом.

К тому времени у меня накопилось несколько тысяч страниц в журналистском досье по транспорту: записи бесед, выписки из деловых документов, диссертаций, книг. Без видимой цели, для себя одного я изложил свои соображения в связном виде и давал читать всем желающим. Один экземпляр попал в журнал «Дружба народов». Опус там поправился, но, люди битые-перебитые, сотрудники журнала вразумили: «Не бойся противников, бойся поклонников — а ну как кто-нибудь снимет копию да пустит по рукам? За самиздат по головке не погладят». Словом, мне посоветовали переписать текст, исключив критику лично Л. И. Брежнева и прочие резкости — тогда журнал попробует напечатать очерк. После третьего ослабления рукописи вышло вроде бы нечто проходимое. Я показал это «нечто» Отто Лацису, старому моему другу.

— Не пойдет, — отрезал он. — Но у меня есть возможность показать это в верхах. Чем мы рискуем? Без разрешения сверху тебя все равно не напечатают, а так какой-то шанс есть.

Короче говоря, окольным путем рукопись попала к Э. Цуканову, помощнику Брежнева. Могущественный помощник разослал копии статьи тем, кто отвечает за транспорт, с довольно доброжелательной резолюцией. Это было в начале 1981 года. Печать обсуждала тогда проект Основных направлений на XI пятилетку, причем в проекте нестеровских идей не содержалось. Тут открывается XXVI съезд. Читаю доклад Брежнева — в полном противоречии с проектом сказано: «важно сосредоточиться на развитии станционных путей — это экономное и быстрое средство увеличения пропускной способности дорог». Как видите, основная мысль моего очерка вычурным путем попала в доклад.

Редакция журнала посоветовала мне использовать эту ситуацию: популяризируй теперь новое слово, сказанное великим государственным деятелем. Ладно, я не гордый, приоритет мне ни к чему. Впрочем, скоро выяснилось, что высказывание Брежнева не более чем сотрясение воздуха. В окончательный текст Основных направлений на пятилетку идею Нестерова, разумеется, включили, но в каком соседстве! Ко всем прочим (и неисполнимым) мероприятиям на транспорте добавили и это. На словах. А на деле удлинение станционных путей запрограммировали в меньшем размере, чем прежде: в 1971–1975 годах их протяженность возросла на 4,9 тысячи километров, в 1976-1980-м — на 4,6, задание на 1981–1986 годы — лишь 2,6 тысячи километров.

Вразумлять плановиков через печать — занятие пустое. Но публикация все равно имела смысл: журнал обращается к читающей публике, серьезно влияет на общественное мнение, что уже немало. Цензура на сей раз почти не вмешивалась.

После выхода журнала я неделями не мог работать — звонили неизвестные люди, крупные ученые, ведущие специалисты по транспорту. Собкоры газеты, где я работал, сообщили о реакции в других городах: начальники железных дорог размножают мой очерк и развозят копии секретарям обкомов, заведующим транспортными отделами. В Министерстве путей сообщения и в Госснабе за журналом образовалась очередь — потом догадались тиснуть текст на множительной технике.