Николай Бухарин - Политическая экономия рантье

Здесь ясно сказано, что политическая экономия изучает меновое хозяйство и, в частности, хозяйство капиталистическое . С этой точки зрения мы и подойдём к формуле Тугана. Как мы знаем, он устанавливает пропорциональность между предельными полезностями и трудовыми стоимостями. Начнём разбор с последней части формулы, с трудовых стоимостей. По мнению г. Тугана-Барановского, трудовая стоимость определяет собою хозяйственный план. Но тот «хозяйственный план», о котором говорит наш автор, есть категория индивидуального хозяйства и притом хозяйства натурального, которое производит для себя самые разнообразные «блага». В самом деле, если мы возьмём современное индивидуальное хозяйство, то есть капиталистическое предприятие, то мы не найдём там, прежде всего, никакого «хозяйственного плана» в смысле Тугана по той простой причине, что фабричное производство есть производство специализированное , где нечего распределять время между несколькими «отраслями»: каждое хозяйство производит только один продукт. Кроме того, категория трудовой стоимости вообще не интересует субъекта капиталистического предприятия, ибо он не «трудится» сам, а «работает» при помощи нанятых рабочих рук и купленных на рынке средств производства. Таким образом, если и может идти речь о трудовой стоимости, то последняя может мыслиться для современного способа производства (а именно его и изучает политическая экономия) исключительно как общественная категория, то есть нечто такое, что приложимо лишь ко всему общественному целому, а не к отдельным хозяйствам, составляющим это общественное целое. Именно так строил своё понятие трудовой стоимости Маркс. Верна или неверна его теория, это — вопрос, который сюда не относится. Мы думаем, что она верна, г. Туган-Барановский думает, что она не верна. Но во всяком случае Маркс отчётливо понимал, что категория трудовой стоимости, как категория индивидуального хозяйства, это — нелепость, сапоги всмятку, и что только тогда она получает смысл, когда говорят о ней, как о некоторой общественной категории. Теперь возникает вопрос о предельной полезности — втором члене формулы г. Тугана-Барановского. Предельная полезность — это, по определению всех теоретиков, являющихся её сторонниками, есть не что иное, как «значение» блага для благополучия «хозяйствующего субъекта»; это известная оценка, предполагающая сознательный расчёт. Понятно, что категория предельной полезности имеет смысл лишь, как категория индивидуального хозяйства и, наоборот, она непосредственно не может играть никакой роли (даже с точки зрения её сторонников), если мы имеем в виду все общественное хозяйство. Последнее отнюдь не «оценивает» подобно отдельному хозяину, ибо это есть стихийно развивающаяся система, закономерность которой обладает особой характеристикой. Таким образом, предельная полезность, если и имеет какой-нибудь смысл, то только как категория индивидуального хозяйства. Как мы знаем, г. Туган-Барановский устанавливает пропорциональность между предельной полезностью и трудовой стоимостью блага. Трудовую же стоимость можно понимать двояко: как категорию общественную (такое понимание обязательно , если мы рассматриваем капиталистическое хозяйство) и как категорию индивидуальную. Совершенно понятно, что трудовую стоимость в первом смысле поставить в непосредственную связь с предельной полезностью нельзя: это две величины, которые принципиально не могут иметь между собой ничего общего, так как они лежат в совершенно различных плоскостях. Утверждать, что одна величина, которая, вообще, может встречаться лишь в сфере индивидуального хозяйства, пропорциональна другой, которая может иметься лишь в сфере общественного хозяйства, — это воистину всё равно, что прививать оспу телеграфным столбам. Таким образом, правильное понимание теории трудовой стоимости приводит к выводу о полнейшем противоречии между нею и теорией предельной полезности. Остаётся «соединять» с предельной полезностью нелепое понятие трудовой стоимости, как категории индивидуального хозяйства, что и делает г. Туган. От этого его теория не становится, конечно, лучше: она терпит жесточайший крах, как только мы сопоставляем её с капиталистической действительностью. Получается, в общем, та же история, что и с представителями австрийской школы. Дело идёт сравнительно гладко, пока мы вращаемся в сфере интересов хозяйствующего Робинзона и намеренно или ненамеренно держимся в стороне от капиталистических отношений. Но лишь только мы приближаемся к тем отношениям, объяснить которые и призвана политическая экономия (это признает и сам Туган), — как вся теория разлетается в прах.

Мы подходим к концу. Но нам хочется сделать ещё одно небольшое замечание. Вся «теория» г-на Тугана касается хозяйств, производящих продукты. Это выгодно отличает его от чистых Grenznützler'ов, которые как будто забывают, что товары — не «дар небес», а продукты производства. Туган-Барановский и устанавливает свою «пропорциональность» как раз для таких хозяйств. Это весьма хорошо. Посмотрим ещё, что говорит о них г. Туган в другой части своей книги.

«Мы должны, — советует сей учёный муж, — держаться тех реальных хозяйственных отношений, в которых строятся цены в современном капиталистическом хозяйстве. Мы не должны предполагать, как это делает, напр., Бём-Баверк, что продавец известного товара нуждается сам в своём товаре и готов сохранить его у себя для собственного потребления, если ему предложат слишком низкую цену за товар»[343].

И это правильно. И здесь шаг вперёд по сравнению с теоретиками предельной полезности, так сказать, чистой воды.

Только… только как же будет чувствовать себя теория самого Тугана, если его производящие хозяйства не будут оценивать своих продуктов по полезности (т. е. по предельной полезности)? Ведь для того, чтобы была пресловутая пропорциональность, необходимо, чтобы были те величины, между которыми данная пропорциональность устанавливается. Выше мы видели, что с трудовой стоимостью дело обстоит из рук вон плохо. А теперь сам г. Туган, во всем своём критическом великолепии, объявляет, что оценка по предельной полезности в условиях капитализма (или простого товарного хозяйства) для продавцов является полнейшей бессмыслицей.

Мы разобрали теорию г. Тугана, не касаясь правильности одной из её составных частей — теории предельной полезности, взятой самой по себе. А между тем она отнюдь не защищена нашим теоретиком. Это весьма любопытный факт. В поисках новых путей российские буржуа удивительно «критически» настроены по отношению к Марксу; но к капиталистической научной идеологии Запада они относятся с почти религиозным преклонением. Это обстоятельство лишний раз показывает истинную природу тех «новых идей в экономике», проповедью которых занимаются г-да Туган-Барановские, Булгаковы, фон-Струве с tutti quanti.