Агаджан Бабаев - Пустыня как она есть

Широкая рукотворная река с запада на восток прорезала Голодную степь примерно в двухстах километрах южнее Ташкента — это Южно-Голодностепский канал, получающий воду из Сырдарьи. Плодородный оазис площадью в 200 тысяч гектаров создала сырдарьинская вода в пустыне, о которой достаточно красноречиво говорит ее название. А не так давно путешественник писал об этих местах: «Боже сохрани сбиться с дороги во время перехода или пролить воду, имеющуюся у вас в запасе: можете быть уверены, что помощи не получите ниоткуда. Прибавьте к этому жару сорок градусов в мае, отражение солнца, которое нестерпимо беспокоит глаза, изнурение дня… и вы составите себе хотя бы приблизительное представление об условиях пребывания в Голодной степи».

Мечты об орошении Голодной степи отразились в одной из народных легенд о богатыре Фархаде. Желая сделать благо своему народу, красавица Ширин объявила, что выйдет замуж за Фархада, если он, разрушив скалы, пустит в Голодную степь воды Сырдарьи. Но даже и в легенде, правда из-за коварства недругов, сырдарьинская вода так и не попала в пустыню.

Несколько раз предпринимались попытки уже не в легенде, а в реальности пустить воду в Голодную степь. В конце прошлого века неудачей закончилось строительство Кауфманского канала — вода по нему не пошла, и девятилетний труд многих тысяч людей пропал напрасно. Примерно в то же время семь лет сооружали другой канал — Бухарский арык. И снова неудача: искусственная река не пожелала идти в пустыню. Только строительство, начатое в 1949 году, завершилось созданием почти стотридцатикилометрового искусственного русла с десятками гидротехнических сооружений и двумя мощными насосными станциями. Уже через несколько лет благодаря искусственной голодностепской реке было освоено 200 тысяч гектаров пустынной целины.

И еще об одном канале хочется вспомнить — о тысячекилометровой Каракумдарье, то есть Каракумреке. Именно так часто называют прорезавший пустыню Каракумский канал имени Владимира Ильича Ленина. Но прежде чем рассказывать об этом сооружении, несколько слов о том, как в наше время строят каналы.

Несколько раз мне приходилось убеждаться, что даже люди, близкие к технике, а иногда и к строительству, имеют об этом не совсем точное представление. Многие думают, что прорыть канал в песках — значит прорыть его в буквальном смысле слова: мощными землеройными машинами прокопать канаву, вывезти из будущего русла грунт, забетонировать стенки канала или одеть их бетонными плитами, чтобы вода не уходила в песок, убрать перемычку и, наконец, пустить воду.

В действительности все происходит иначе. Сначала прокладывают очень небольшой, то есть неглубокий и неширокий канал. У гидростроителей его принято называть пионерным каналом или попросту «пионеркой». Причем при строительстве «пионерного» песок из его будущего русла не вывозят, а в основном сдвигают бульдозерами — выбирать его экскаваторами и вывозить самосвалами дело сложное. Много песка будет просто просачиваться в щели и уходить из ковша, а машины с большим трудом смогут выбираться из песчаного котлована-ловушки. Когда «пионерный» готов, в него запускают воду, и за дело берутся земснаряды. Они выкачивают пульпу, густую смесь песка с водой, и таким образом расширяют и углубляют русло. Земснаряды, эти корабли-землекопы, и есть главные работники, прокладывающие русла больших каналов.

Теперь об облицовке стенок. Хорошо бы сделать стенки канала водонепроницаемыми, чтобы вода не уходила в песок, то есть не было бы, как принято говорить, фильтрации воды в грунт. Но бетонные стенки дело дорогое и, главное, очень трудоемкое. И поэтому их почти никогда не возводят, смирившись с потерей, с фильтрацией некоторой части воды. Иногда потери весьма ощутимы, особенно если канал протяженный. Порой песчаные откосы и дно канала постепенно забиваются мелкими взвешенными частицами, которые несет вода. Стенка канала как бы сама собой «обмазывается» глинистыми фракциями, и потери воды резко снижаются. Наряду с проблемой снижения фильтрации есть и другая: заиливание канала, то есть засорение русла илом, а также пылью и песком, которые гонит по пустыне ветер. Обе проблемы — лишь небольшая часть того, над чем приходится задумываться и работать ученым и инженерам, всем тем, кто занимается переброской крупных масс воды на большие расстояния.

История Каракумского канала начинается с тех далеких времен, когда проблемой, так сказать, занималась сама природа. Если бы во время нашего мысленного космического полета мы внимательно всмотрелись в желтое пятно Каракумов, то помимо широкой и явно заметной Амударьи увидели бы еще одно русло, прорезающее пустыню. Оно начинается южнее Аральского моря, в довольно большой впадине, в углублении, которое имеет свое географическое название — Сарыкамышская впадина. Это довольно большой по площади район, некоторые участки которого лежат на 40 метров ниже уровня моря. Глубина немалая — примерно на такой «глубине» находится улица, когда вы смотрите на нее с балкона, расположенного на двенадцатом этаже.

Начавшись в Сарыкамышской впадине, русло, извиваясь, уходит из юг, а потом на запад, в сторону Каспийского моря. И, лишь немного не добравшись до него, обрывается в прибрежных солончаках. Тщетно искать на карте реку, замеченную нами с большой высоты, потому что ее нельзя назвать рекой, — то, что вы видели, есть всего лишь старое русло древней реки Узбоя. Получая воды от Амударьи через третьи руки, через большой водоем, который был на месте Сарыкамышской впадины, Узбой переносил эти воды в Каспий. Опустившись со своей космической орбиты на Землю и отправившись в район древнего Узбоя, вы увидите, что его глубокое и извилистое русло почти совершенно сухо, воды в нем нет. Попутешествовав вдоль Узбоя, можно кое-где заметить воду, но это, конечно, никакая не река, а небольшие озера, почти всегда соленые, образованные естественным стоком: дождями, таянием снегов или иногда выходом на поверхность грунтовых вод.

История Узбоя, точнее история отношений человека к его руслу, могла бы послужить темой для многосерийного детективного фильма, охватывающего многие эпохи и самые разные события — от жестоких, кровавых расправ хивинских правителей над путешественниками до острейших научных дискуссий нашего времени. Не будем углубляться в очень далекие эпохи, вспомним петровские времена, когда Россия энергично искала водный путь в Индию, надеясь, что туда можно добираться по Волге, через Каспий и затем по рекам, пересекающим Среднюю Азию. «А буде сыщится реками великими путь в Индею, — писал в Посольский приказ один из его чиновников, Андрей Вениус, — и промысел торговый учинится, то самая великая прибыль великого государя казне и московскому государству иметь быти». Главная надежда на возможность отыскания водного пути в Индию основывалась на слухах о том, что Узбой в сравнительно недавние времена был полноводной рекой и что он пуст только потому, что хивинский хан построил плотину и отобрал на орошение полей шедшую в Узбой амударьинскую воду. Поэтому вполне реалистично звучал безапелляционный петровский указ 1716 года: «До Индии путь водяной сыскать». То, что Узбой был полноводной рекой, подтверждали многочисленные стоянки и остатки поселений человека на его берегах. Исследованиям русла древнего Узбоя и оценке возможности вернуть в него воду как раз и были посвящены экспедиции Бековича-Черкасского, столь трагично закончившиеся для него самого и для многих тысяч русских солдат и офицеров.