Мария Папагианниду-Сен-Пьер - Прощай, СПИД! А был ли он на самом деле?

Почему мы так легко поддержали эту теорию, что вирус может широко мутировать и все же оставаться тем же самым вирусом?

Силия Фарбер в книге « Серьезные нежелательные явления. История СПИДа без цензуры » (издательство Melville House Publishing, 2006), утверждает, что:

Уинстон Черчилль сказал знаменитую фразу: «Империи будущего – это империи разума». Это было время подъема энтузиазма из-за реализации проекта лингва-франка, который использовался союзниками, и получил название Бейсик инглиш, язык из 850 слов. Джордж Оруэлл во время своей работы на ВВС сам интересовался Бейсиком, а филологи говорят, что этот язык лег в основу тоталитарного языка «Новояз» в его романе «1984».

С 23 апреля 1984 года империя разума расширилась по всему нашему миру. Эта простая, ужасающая идея – разум каждого человека включается в единое целое, как территория в империю. Это была даже не идея, это было больше похоже на авторитетное мнение. Колоссально могущественное авторитетное мнение состояло в том, что этот, передающийся только половым путем, вирус принесет неотвратимую смерть миллионам американцев.

Тем временем, это авторитетное мнение о СПИДе постоянно входило в противоречие с действительностью, но все равно, продолжало оставаться могущественным, потому что большинство людей на самом деле не понимало, о чем идет речь.

Жиль провел импровизированный опрос в своем классе Современного греческого языка для иностранцев, который он посещал в Афинском университете. Он вручил анкеты своим одноклассникам, в которых было всего два вопроса: «Среди ваших знакомых есть ВИЧ-позитивные?» и «Сколько среди них мужчин/женщин?» 16 иностранцев со всего света (из России, Украины, Испании, Германии, Румынии, Турции и других стран) ответили «Нет, Ни одного, Ни одной». Один студент из Конго, который плохо понял вопрос, ответил «5 %». Вывод: Где же большая эпидемия СПИДа?

Однако где бы они ни были, ВИЧ-позитивные люди остаются невидимыми для общества. Если только они не используются в качестве живой рекламы «профилактики СПИДа» и лекарств, как, например, баскетболист Мэйджик Джонсон, который колесит по миру, спонсируемый фармацевтической промышленностью.

«Мы похожи на узников Освенцима, которых знали только по номерам», – сказала мне на днях моя ВИЧ-позитивная подруга Хелен с Крита. Я помню тот невыразимый страх, который я почувствовала, когда увидела свою карточку в самый первый день – врачи гордо объяснили мне, что я стала анонимной, среднее давление в легочной артерии (MPAP) и номер. Все чем я была, все чего я достигла, все, что другие ожидали от меня, стало шифром, монограммой, я не существовала более в глазах общества.

Следующий сюрприз ждал меня в больнице, когда я вошла в служебный кабинет моего врача, чтобы задать вопрос, и заметила полки на стене. На них стояли папки с именами. Ах, вот где наши личные карточки, подумала я, когда узнала несколько имен. Тогда почему я не могу найти свое имя? Я опять все просмотрела, но напрасно. «Кто они?» – спросила я наконец. «Это те, кто уже умер», – ответил врач. После смерти нам вернут нашу личность. А как на счет нашего достоинства?

Итак, вот что происходит с этой новой категорией узников: вместо того, чтобы заталкивать в газовые камеры, их просто травят, медленно и молчаливо. Их показывают открыто, только если они говорят: «Теперь с новыми лекарствами от СПИДа мы живем хорошо…»

Был сентябрь, прошло пять месяцев, как я прекратила принимать лекарства от СПИДа, я занималась в спортзале, и у меня были сильные подозрения, что я беременна. А почему бы и нет? Последнее время мы с Жилем провели множество ночей в любви, потому что оба решили, что я уже готова к этому великому шагу. Я думала, что как только я решусь, так это и произойдет. Когда мне было 20, я забеременела случайно, и ту беременность пришлось прервать. Почему бы этому не случиться теперь, когда я этого хочу? Более того, даже когда я была больна СПИДом, мои гинекологические анализы были хорошими.

Я напевала песенку, предаваясь этим мечтам и крутя велотренажер, когда одна из моих самых веселых подруг, Ирэн Константину, учительница гимнастики, подошла ко мне и спросила: «Готовишься к появлению ребенка?» «Я не знаю. Я чувствую себя хорошо, но я должна набраться сил, чтобы выдержать беременность. Что ты думаешь? Я справлюсь?» Ирэн знала, что я была СПИД-пациентом. «Ты шутишь? Да ты всех нас положишь на обе лопатки в мгновение ока». Конечно, она не знала моей предыстории и подробностей о вредных последствиях лечения, но я уже и сама почти об этом забыла.

Я решила нанести свой первый визит гинекологу, которого мне посоветовала моя сотрудница, Джоанна Суфлери, она была со мной одного возраста, и тоже беременна своим первым ребенком. Первое, что сказал мне врач, было: «Вы должны знать о СПИДе больше, чем я». Видите, совсем другой тип врача. Я пришла к нему заранее, и представила дело следующим образом: «Я хочу иметь ребенка, я – ВИЧ-позитивна. Если я забеременею, это отразится на нем?» Казалось, это совершенно не обеспокоило его. «Сначала вы должны поговорить с вашим врачом, лечащим СПИД. Вы слышали о протоколе по СПИДу? Вам придется ему следовать», – сказал он просто. Я ответила: «Я пришла к вам, чтобы избежать контакта с врачами, занимающимися СПИДом, как посоветовал мне доктор Маниотис – специалист, великий американский исследователь, преподаватель в крупнейших медицинских институтах в Чикаго, США. Мы постоянно общались через Интернет, и он сказал, что мне не о чем беспокоиться. Давайте предположим, что я не являюсь ВИЧ-позитивной. Давайте сделаем вид, что я беременна и пришла к вам по собственному желанию, что тогда?» «Я могу принять вас, как и любую другую женщину, которая приходит ко мне. Когда вам придет время рожать, вы должны будете поехать в роддом. Там обязательно нужно будет сдать анализы на антитела к ВИЧ, и если обнаружат, что вы ВИЧ-позитивны, тогда вас вызовут на консилиум специалистов, которые решат, какое лекарство от СПИДа вам следует принимать в течение последних 3 месяцев беременности, чтобы ваш ребенок родился здоровым.»

«Лекарства?» – зарычала я. «Мы можем обойти протокол? Мне пришлось несколько месяцев проходить детоксикацию после лекарств от СПИДа, а теперь вы говорите, что для того, чтобы родить ребенка я должна принимать их снова?» Он сказал мне: «Но здесь дело не во мне. Чтобы родить ребенка, вам придется пойти в роддом. А они обязаны соблюдать протокол. Это закон – говорю вам. Мы не можем идти против законов». Конечно, какой же это может быть закон? Это противоречит правам человека, только заинтересованное лицо может иметь право соглашаться или отказываться от любых анализов или лечения. Кроме того, существует естественный закон, запрещающий преступления. Давать токсические лекарства беременным женщинам и их детям – это следует рассматривать как преступление. Как же мы теперь сможем обойти этот ошибочный медицинский закон? «До тех пор, пока мне не понадобиться идти в роддом, вы можете присматривать за мной?» «Если вы забеременели естественно, то без проблем. Будем делать то, что обычно делается. Я могу и не знать, что вы ВИЧ-позитивны. Но где вы будете рожать?» «Я приглашу повивальную бабку, как в старые времена. Не беспокойтесь, Кристин Маггиор делала то же самое в Лос-Анджелесе».