Нил Тайсон - На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии

Джоан Джонсон-Фриз, анализируя вопрос о том, что могло бы заставить страны, не имеющие средств выхода в космос, стремиться ими обзавестись, утверждает, что сумма уже существующих, намеченных к реализации в ближайшее время и проектируемых космических возможностей США такова, что Америка оказывается не только «полностью неуязвимой и способной диктовать свою волю практически без каких бы то ни было ограничений», но к тому же способной при желании предпринять «в высшей степени бесцеремонные формы насильственного вмешательства <���…>, оставаясь при этом свободной от забот, связанных с оккупацией чужих территорий». В конце концов, космические средства легко могут быть перепрофилированы. Одна и та же ракета может нести ядерную боеголовку или спутник для мониторинга посевных площадей; одна и та же адаптивно-оптическая система может уменьшить эффекты мерцания звезд или расплывание смертоносного лазерного луча. Поэтому вполне понятно, что другие страны, встревоженные размерами американского космического флота (но и зависящие от него), стремятся сохранить свой суверенитет и автономию, создавая собственные космические флоты. Этим путем уже движется вся Европа, а также Япония, Израиль, Китай и другие страны [417].

Но не забудем, что одна наша страна, Соединенные Штаты, тратит на космические системы вооружений гораздо больше, чем все остальные. Мы – заказчик номер один. Мы – клиент номер один. И одновременно – мы экспортер номер один [418]. Наше определение самообороны основывается на праве приоритетного покупателя. Но доклад RAND добавляет, что, помимо этого, «вполне представимо, что Соединенные Штаты могли бы решиться на приобретение нового космического оружия, создающего какую-то особую, неодолимую угрозу» – другими словами, сделать заранее обдуманный односторонний упреждающий ход с целью сохранить свое технологическое превосходство.

Однако не всякое приобретение бывает заранее обдумано. Такое решение могло бы появиться и спонтанно, в результате разработки коммерческих космических систем многократного использования – они еще не были широко распространены, когда писался доклад «Космические вооружения – земные войны», зато быстро развиваются сейчас: и такими корпорациями, как Blue Origin и SpaceX, и космическими агентствами Франции и Германии. Процитируем доклад еще раз: «Любое экономичное средство доставки большой массы в космос и возвращения ее оттуда на Землю можно адаптировать для транспортировки в космос и из космоса обычных вооружений». Другими словами, если можешь дешево и просто летать туда-сюда, то можешь захватить с собой практически все, что хочешь, а что это будет – лазерное оружие или мультивитамины, – не так уж важно.

Когда решена проблема транспортировки, возникает вопрос о преимуществах и ограничениях космических средств. Одно из преимуществ – быстрый доступ к целям в ходе пролета над ними: ведь (со времен первого спутника) политические ограничения на пролеты над чужой территорией распространяются только на низковысотные самолеты [419]. Другое преимущество – глобальный охват, хоть оно и реализуется лишь при условии достаточно многочисленных и стратегически правильно размещенных космических средств. Еще два: быстрота ответа, особенно по сравнению со временем, необходимым для мобилизации наземных сил, и то, что от космического оружия очень трудно найти защиту. Большое ограничение заключается в том, что у каждого спутника устойчивая, хорошо наблюдаемая и предвычисляемая орбита: создание эскадрильи из орбитальных спутников означало бы, что понадобится изменять их постоянные орбиты, а эта сложная задача потребует больше топлива, чем необходимо для самого выведения спутника на орбиту. Среди других ограничений: высокая цена размещения любого объекта в космосе (10 000 долларов за фунт веса) и необходимость иметь в космосе много спутников (к тому же защищенных от нападения), чтобы для каждой вероятной цели всегда можно было бы найти один на расстоянии прямого удара. И еще: если не практически, то по крайней мере теоретически существуют положения международных договоров, которые запрещают размещение на космических базах оружия массового уничтожения и устанавливают ответственность за нанесенный при определенных обстоятельствах ущерб. И, наконец, то, что можно считать преимуществом, недостатком или и тем и другим: между решением применить космическое оружие и его применением проходит очень мало времени.

Однако, помимо дискуссионного вопроса о моральности космических вооружений, помимо бюджетных ограничений, помимо выбора оптимальной тактики для обеспечения упреждающего удара и создания превосходства, есть и более глубокий вопрос. Даже школьник, которому рассказали о Хиросиме и Нагасаки и о бомбежке Токио зажигательными бомбами, о напалме и дефолиантах, о противобункерных авиабомбах и зариновых газовых атаках, может спросить: «Какое космическое оружие могут сегодня применить те, кто находится у власти? И есть ли черта, которую они никогда не переступят?»

___________________

В заявлениях о том, что Соединенные Штаты должны установить свое господство в космосе и располагать полным спектром космических вооружений – и, разумеется, всех остальных вооружений тоже, – никогда не было недостатка. «Доминирование по всему спектру» – главная тема подготовленного Объединенным комитетом начальников штабов документа «Joint Vision 2020» [420]. Иногда риторические заклинания о космическом превосходстве США звучат уже как требование исключительности в космическом масштабе. Как писал один офицер ВВС из администрации Джорджа У. Буша, «Соединенные Штаты никогда не поддерживают в явной форме право других государств вести военные операции в космосе, резервируя это право за собой».

Милитаризация часто развивается экспоненциально. Становясь все более интенсивной, она вызывает лавинообразное появление все новых видов оружия. Каждый новый шаг в этом направлении ведет к повышению опасности: сначала просто операции в космосе, потом операции военные, потом агрессивные, потом летальные – несущие смерть. Дальше, за пределами ограниченной летальности, лежат истребление и полное уничтожение – предсказуемые последствия космической войны с применением полного спектра всех доступных и вообразимых видов оружия.

На протяжении более полувека на дальнем конце этого спектра находился ядерный заряд – запущенный с подводной лодки или из шахты, сброшенный с самолета или доставленный суборбитальной ракетой. Атомная бомба стала символом уничтожения. Масштаб разрушений в Хиросиме и Нагасаки известен всем. По современным стандартам то, что произошло в этих городах, – довольно мягкая демонстрация возможностей ядерного оружия. Но даже небольшие ядерные взрывы могут привести к серьезным побочным последствиям. Например, 9 июля 1962 года, при ядерном испытании, известном под названием Starfish Prime, когда Соединенные Штаты взорвали 1,4-мегатонную водородную бомбу на высоте 400 километров, это привело к выходу из строя полудюжины орбитальных спутников и вбросу разрушительного потока электронов в радиационный пояс Ван Аллена, окружающий Землю на расстоянии многих тысяч километров над земной поверхностью. Тем не менее испытания продолжались, продолжалось их планирование. Тогдашний генеральный секретарь ООН У Тан назвал американскую программу космических ядерных испытаний «проявлением очень опасного психоза» [421].