Джеймс Глик - Путешествия во времени. История

Тейлор предлагал доказать фатализм при помощи исключительно философских рассуждений, «без обращения к какой бы то ни было теологии или физике». Он использовал формальную математическую логику, в которой различные заявления о морской баталии были представлены как P и Pʹ и как Q и Qʹ . Все, что ему было нужно, — это «некоторые допущения, делаемые почти повсеместно в современной философии». Что-то должно было уступить: либо фатализм, либо законы логики. Развернулась философская баталия. Одно из допущений Тейлора не было столь же очевидным для остальных: «Что время само по себе не „действенно“, то есть что простой ход времени не усиливает и не ослабляет возможности чего угодно». Иными словами, время само по себе не вершитель перемен, а скорее, непричастный зритель. Время ничего не делает. («Что такое простой ход времени? — возражал один из его критиков. — Может ли время, хотя бы в принципе, идти без того, чтобы что-то где-то менялось, — без тиканья каких-то часов, движения какой-то планеты, подергивания какой-то мышцы или вида какой-то вспышки?»)

Два десятилетия спустя в Амхерстском колледже Дэвид Фостер Уоллес, студент-философ и сын философа, заболел этой дискуссией, этими «славными и бесславными рассуждениями Тейлора». Он писал другу: «Если ты читал литературу по Тейлору, то знаешь, что это истинное зло». Тем не менее он погрузился в те старые дебаты с головой. Его увлечение переросло в курсовую работу, которая вполне могла бы позаимствовать название у воображаемой работы Боба Вилсона «Исследование некоторых математических аспектов жесткости метафизики» (An Investigation into Certain Mathematical Aspects of a Rigor of Metaphysics). Он рисовал диаграммы, классифицировал «мировые ситуации», выделял для каждой возможных «дочек» и «мам». Но как ни близка была Уоллесу формальная, аксиоматическая сторона философии — он неизменно получал от нее удовольствие и удовлетворение, — он никогда не принимал ее безоговорочно. Пределы логики и пределы языка сохраняли для него свое значение.

Слова обозначают вещи, но сами по себе слова — это не вещи. Мы знаем это, однако нам свойственно это забывать. Фатализм — философия, построенная из слов, и в итоге ее выводы применимы к словам , не обязательно к реальности. Выходя с работы, Тейлор, в точности как все остальные, вызывает лифт нажатием кнопки. Он не думает: «Не беспокойся, лифт выполнит то, что ему предопределено заранее». Он может подумать: «Когда я нажимаю на кнопку вызова лифта, то делаю это не по собственному свободному выбору — это предопределено» . Но он все же делает это. Ему не придет в голову просто стоять у двери и ждать лифта.

Конечно, Тейлор и сам это прекрасно понимал. Несостоятельность его идей так просто не докажешь.

Фаталист — если таковые существуют — считает, что он не в состоянии как-либо повлиять на будущее. Он думает, что его не касается, что собирается произойти в следующем году, завтра или буквально в следующий момент. Он считает, что даже его собственное поведение совершенно не в его власти — не более чем движение небесных тел, события давней истории или политические процессы в Китае. Поэтому ему было бы бессмысленно размышлять о том, что он собирается делать, ибо человек размышляет только о таких вещах, сделать которые, по его мнению, в его власти.

Он добавлял: «А мы на самом-то деле даже не испытываем искушения размышлять над тем, что делаем и что оставляем несделанным».

Интересно, много ли читал Тейлор художественной литературы о путешествиях во времени, а также, если на то пошло, живет ли он со мной в одном мире, — ведь у нас сожаления о сделанном или несделанном встречаются достаточно часто, а иногда люди рассуждают даже о том, что могло бы произойти [75] Существует такой метод принятия решений, как квадрат Декарта: ситуацию нужно рассмотреть с четырех сторон: что будет, если это произойдет; что будет, если это не произойдет; чего не будет, если это произойдет; чего не будет, если это не произойдет — и лишь потом принимать решение. Прим. науч. ред. . Куда бы мы ни посмотрели, люди везде нажимают кнопки лифтов, поворачивают дверные ручки, вызывают такси, подносят пищу к губам и вымаливают благоволение у своих возлюбленных. Мы ведем себя так, будто наше будущее если и не зависит от нас, то все же не определено до конца. Тем не менее Тейлор отбрасывает наши «субъективные ощущения». Наши иллюзии по поводу свободы воли естественны, потому что по счастливому совпадению о будущем мы знаем меньше, чем о прошлом.

Многие философы в последующие годы пытались опровергнуть Тейлора, но его логика оказалась поразительно устойчивой. Уоллес хотел защитить свойственное всем нам интуитивное представление о том, «что люди как действующие лица в состоянии повлиять на ход событий в своем мире». Он с головой погрузился в формальную логику. Возьмем лишь одно предложение для иллюстрации: «Очевидно, что Я при любом анализе должен сделать либо O, либо O ʹ (поскольку O ʹ — это не-O (отрицание О)), то есть поскольку (O ˅ O ʹ ) [76] «О или не-О». Прим. науч. ред. , а при строгой дизъюнкции [77] Дизъюнкция — логическая операция «или», суть которой заключается в том, что при двух возможных вариантах ответа истинными считаются три случая: «или то, или это, или оба сразу». Прим. науч. ред. невозможно, чтобы Я сделал O, или невозможно, чтобы Я сделал O ʹ , (~◊O ˅ ~◊O ʹ ) [78] «Невозможно О или невозможно не-О». Прим. науч. ред. , что эквивалентно (~◊~~O ˅ ~◊~O) [79] «Невозможно не-не-О или невозможно не-О». Прим. науч. ред. , что эквивалентно (~O ˅ O) [80] «Не-О или О». Прим. науч. ред. , мы остаемся в результате с (O ˅ ~O) [81] «О или не-О». Прим. науч. ред. ; так что необходимо, чтобы что бы я ни делал, O или O ʹ , я все же делал что-то и не мог поступить иначе». ( «Очевидно» !) В конце он добивал фатализм Тейлора тем, что отступал в сторону и рассматривал не только цепочки символов, но и уровни символьного представления — рассматривал их словно с высоты птичьего полета. Уоллес различал царство семантики и царство метафизики. Он утверждал, что, хотя на словесном уровне логика Тейлора, возможно, верна, перепрыгивать из владений семантики и аргументов к метафизическим выводам неправильно.

«Тейлор никогда не утверждал на самом деле, что фатализм реально „истинен“, а только что он навязан нам доказательствами на основе фундаментальных логических и семантических принципов, — делает вывод Уоллес. — Если Тейлор и фаталисты хотят навязать нам какой-то метафизический вывод, они должны заниматься метафизикой, а не семантикой». В метафизике мы находим доктрину детерминизма — мы с ней уже встречались, и лучше всех ее выразил Лаплас. Вот что такое детерминизм (по Уоллесу):