Джеймс Глик - Путешествия во времени. История

Ральф попадает в очередной межвековой любовный треугольник с невестой в современности и более свежей и как будто более невинной женщиной в прошлом. Его не называют путешественником во времени — по крайней мере в 1917 г., — но сегодня мы понимаем, что его следует называть именно так.

Старые дома хороши для вдохновения того рода, что загадочным образом переносит человека в другие времена. В таких домах есть чердаки и подвалы, где веками лежат нетронутые древности. В них есть двери, а когда открывается дверь, кто может сказать наверняка, что лежит за ней? Томас Элиот, особенно любивший «Чувство прошлого», понимал это: «Я старый дом, / Наполненный затхлостью и предутренней тоской, / В которую минувшее слилось». В романе Дафны Дюморье «Дом на берегу» (The House on the Strand) одного дома для этого недостаточно. Для путешествия во времени необходимо еще и снадобье — эликсир, который составляют в равной мере мумба-юмба и фокус-покус: «Это связано с ДНК, энзимным катализатором, молекулярным равновесием и тому подобным — тебе, дружище, этого все равно не понять, не буду вдаваться в подробности». Когда Дюморье работала над романом, она только что переехала в дом, носивший название Килмарт, на холме возле побережья Корнуолла, где и прожила, в основном одна, до конца своей жизни. Килмарт и есть дом на берегу, о котором идет речь в романе. Говорится, что он стоит на фундаменте XIV века, и именно в XIV век направляется ее герой, неудачно женатый издатель Дик Янг. В результате путешествия сквозь время (тошнота, головокружение) он оказывается среди заросших карликовой растительностью пустошей. Дик поражен ясностью и чистотой. Вокруг него пахари в отрезных капюшонах, дамы под вуалями, монахи в рясах и рыцари верхом, и Дика вовлекают в кровавые приключения: адюльтер, предательство и убийство. И не только это, поскольку он заглянул в энциклопедию «Британника» и знает, что вот-вот должна появиться черная смерть. И все же он нигде не чувствует себя таким живым, как в прошлом.

«Дом на берегу» вышел в 1969 г., за год до выхода романа «Меж двух времен», и Дик, по существу, описывает ощущения обоих рассказчиков, когда говорит: «В том, другом, мире я перемещался легко и свободно, как во сне, и в то же время воспринимал все ясно и живо, как наяву». Оба они незваные гости в истории. Они меж двух времен наблюдают, но при этом оба пытаются понять, могут ли они принадлежать этому миру, вмешиваться в ход событий или даже изменять их. «Может ли быть, что время всемерно, — размышляет Дик, — вчера, сегодня, завтра чередуются в своем бесконечном повторе?» Что бы это ни значило. Он, в конце концов, издатель, а не физик.

«Разве нельзя себе представить, — говорит В. Г. Зебальд в романе „Аустерлиц“, — что и в прошлом, там, где уже все свершилось и отчасти уже стерлось, у нас остались договоренности и нам еще нужно отыскать места, людей, которые, так сказать, и по ту сторону времени остаются связанными с нами?» Это прошлое, в которое забрасывается так много путешественников, — весьма туманное место, возможно, даже более туманное, чем будущее. Его редко можно вспомнить, его необходимо воображать [163] Известный физик Стивен Хокинг говорил по этому поводу следующее: «Независимо от того, какие воспоминания вы храните о прошлом в настоящее время, прошлое, как и будущее, неопределенно и существует в виде спектра возможностей». . Тем не менее здесь, в нашем богатом информацией настоящем, прошлое кажется более близким, чем когда-либо. Чем более живым оно становится, тем более реальным кажется и тем сильнее мы тоскуем по нему. Это болезненное пристрастие подпитывается документальными фильмами Кена Бернса, ярмарками Возрождения, реконструкциями сражений Гражданской войны, историческими кабельными каналами и приложениями с дополненной реальностью. Всем, что так или иначе «возвращает прошлое к жизни». В этих обстоятельствах машины времени могут даже показаться излишними, но любители путешествий во времени и не думают замедляться — ни в книгах, ни в кино. Вуди Аллен несколько раз исследовал путешествия во времени в своих фильмах — в «Спящем» (Sleeper, 1973) он отправляется в будущее, а затем, в 2011 г., в фильме «Полночь в Париже» (Midnight in Paris) переводит рычаг на прошлое.

Его герой Джил Пендер — блондин из Калифорнии и идеал мужчины, одержимого прошлым. Друзья дразнят его, поминая ностальгию, «отрицание неприятного настоящего», «одержимость les temps perdus». Он пишет роман, и в первых же строках одновременно прославляет жанр, к которому так скромно присоединяется этот фильм, и насмехается над ним:

Лавка называлась «Из прошлого», и ее товар состоял из воспоминаний. Тому, что для одного поколения было прозаичным и даже вульгарным, простой ход времени придавал характер одновременно волшебный и элитарный.

Его временной портал — не машина или дом, а сам Париж, город целиком, — ведь прошлое в нем всегда на виду, на каждом перекрестке и блошином рынке. Он отправляется в 1920-е, и тамошние модернисты понимают мучающее его ощущение неправильности. «Я из другого времени — вообще из другой эпохи — из будущего, — объясняет он. — Я двигаюсь сквозь время». Сюрреалист Ман Рэй отвечает: «Совершенно точно — вы живете в двух мирах — пока я не вижу ничего странного». Центральная ирония фильма раскрывается постепенно, и она рекурсивна, время раскрывается слой за слоем. Ностальгия вечна. Если XXI век вздыхает по эпохе джаза, то эпоха джаза тоскует по Belle Époque, — каждая эпоха оплакивает утрату предыдущей эпохи. Вуди Аллен не первый и не последний, кто увидел этот процесс в таком свете. «Настоящее всегда будет выглядеть неудовлетворительным, — убеждается Джил, — потому что жизнь вообще неудовлетворительна».

Путешествие в прошлое начинается как экстремальный туризм. Вскоре возникают сложности. Туристы, которым позволялось только смотреть, начинают вмешиваться. Не успеет человек научиться читать историю, как ему уже хочется переписать ее. А тут и парадоксы легки на помине — причина и следствие идут друг за другом по кругу. Даже дети — герои Несбит — понимают это. Встречаясь с Юлием Цезарем в его походном шатре в Галлии и глядя через пролив на Британию, они не могут удержаться и пытаются отговорить его от отправки легионов: «Мы хотели попросить вас оставить в покое нашу родную Британию. Британия, знаете ли, слишком маленькая и бедная страна, чтобы ее стоило завоевывать». Естественно, такая просьба дает эффект бумеранга. В конце концов детям приходится уговаривать Цезаря сделать это, потому что нельзя изменять историю , и мы только что стали свидетелями рождения известной шутки, связанной с путешествиями во времени; шутки, которая в дальнейшем будет принимать все более и более развитые формы. Так, через полное столетие после Несбит путешественник во времени у Вуди Аллена в «Полночи в Париже» встречает молодого Луи Бунюэля и не может удержаться и не подать режиссеру идею его собственного будущего фильма.